- Суворин? – переспросила Люба, когда хозяйка уплыла от нас. – Этот хорошенький мальчик из «Дипломата»? Вы знакомы?
Я кивнула. Люба едва уловимо приободрилась и расслабилась.
- Полина, - спросила она, заметив, что я взялась за кофейник. – Мне сказали, что Юрочка живёт у вас?
Сказали – это конечно же Лариска. Она как-то обмолвилась мне, что Люба ей звонила. Я беспечно кивнула и сообщила, что мне конечно жаль, что Юрка ушёл из дома, но лично для меня это очень удачно получилось, потому что, как она знает, мы работаем в одном проекте, а ещё готовиться к экзаменам с Юркой – это почти что как под руководством преподавателя. Люба сделалась досадливо польщённой. Я не стала уточнять, чем обычно заканчиваются наши занятия, но не о том она и спрашивала. Она внезапно прониклась ко мне доверием и принялась рассказывать, какой Юра сложный мальчик, какой он просто-таки гений и какое слабое у него здоровье.
- Видите ли, Полиночка, - сказала Люба. – Он в очень раннем возрасте остался без матери, и заниматься его воспитанием пришлось мне. Именно поэтому он для меня почти как мой собственный ребёнок…
Я обалдела, сообразив. А ведь правда! Между ними временная разница почти как между мной и Егором. Я немедленно представила себя в аналогичной ситуации, и мне моментально стало нехорошо. Короче говоря, ради Юрки она пожертвовала своей личной жизнью, и теперь считала себя в полном праве распоряжаться его. Ну, вот, мама была права. Я осторожно поинтересовалась, что требуется от меня.
- Уговорите его вернуться домой, - попросила Люба.
- Ой, пожалуйста, не надо, - взмолилась я. – Ну, хотя бы до конца сессии…
- Но ведь он вас наверное стесняет, - сказала Люба. – У вас ведь большая семья и ещё маленький ребёнок…
Я моментально сообразила, что в этом вопросе Лариска нас не сдала, и заверила Юркину сестру, что всё нормально, что пусть она не беспокоится и всё такое. Она покачала головой и попыталась всучить мне деньги. У меня в момент загорелось лицо.
- Что вы, - забормотала я. – Не надо. У нас всё есть, ей богу!
- Полиночка, - взмолилась она. – Он такой гордый!
- Да? – против воли вырвалось у меня.
Между прочим, поселившись у меня, Юрка пил, ел, лечился и принимал это всё как должное. Люба почувствовала моё смущение.
- Возьмите деньги! – решительно сказала она. – И уговорите его вернуться домой, прошу вас…
- Пожалуйста, не заставляйте меня, - попросила я. – Ваш брат не бедствует, честное слово! И он вернётся, сам вернётся, поверьте…
Она сменила тему.
- А что, этот мальчик, Артём Суворин, часто у вас бывает?
- Каждый день, - вздохнула я.
Это была правда. С Лариской или без Артём являлся ежевечерне. Он ещё и ревновал, откровенно и навязчиво, причём сильнее всего, когда мы сидели над прогнозами экспериментов. Юрка над ним потешался. Ад это временами был просто кромешный. Потому что Артём принимался язвить и хамить, а хуже всего было то, что он начинал вворачивать в свою речь испанские словечки и регулярно вгонял меня этим в депрессию, выйти из которой стоило труда.
- Что-то я не вижу тут салфеток, - сказала вдруг Люба. – Полиночка, вы не могли бы сходить?
Я пожала плечами и отправилась к соседнему столику за салфетками. Когда вернулась, увидела на нашем столике салфетницу за кувшином со сливками.
- Ах! – сказала Люба, заметив мой взгляд. – Я такая рассеянная. Простите, Полиночка. Я очень переживаю за Юру…
Ну, что на это можно было ответить? Я сгребла свои вещи и взмолилась:
- Любовь Георгиевна! У меня экзамен!
- Да конечно-конечно, - пробормотала она. – Простите меня, пожалуйста, - и повторила. – Я очень волнуюсь за Юру… Скажите ему об этом!
- Я передам, - пробормотала я и стала оглядываться в поисках официантки.
- Я заплачу за ваш заказ, - сказала Люба. – Не волнуйтесь.
- Спасибо, - искренне поблагодарила я и рванула в универ.
Отправив меня за салфетками, Люба впихнула мне в сумку свои деньги. Их я и обнаружила первым делом, когда вошла в аудиторию, где шёл экзамен, и полезла за авторучкой. Требовалось по правилам оставлять сумки возле Чингачгука, на редкость мрачного и желчного сегодня.
Я взяла билет и села готовиться. Вот только этот разговор с Любой не шёл из головы. Он был какой-то странный. Она ведь то почти заискивала, то практически угрожала. И ещё эти деньги… Я никак не могла сосредоточиться, и когда подошла моя очередь отвечать, начала позорно мямлить на радость воспарившему вдруг Змееву. Он отрывисто принялся закидывать меня вопросами, не давая возможности сконцентрироваться ни на одном. Я сначала ещё пыталась отвечать, но в конце концов замолчала и только тоскливо ждала, когда он закончит резвиться.
- Возьмите вашу зачётку, Гаймуратова, - сказал Чингачгук. – Придёте в следующий раз.
Я схватила зачётную книжку и пошла прочь. Я никак не могла понять, что со мной происходит. Из меня будто душу выпили. Я ощущала невероятную растерянность и была подавлена всем происшедшим. Толпа в коридоре ахнула, когда я сообщила, что завалила экзамен.
- Да чего удивляться, - сочувственно сказала Снежка. – Он на тебя весь семестр кидался…
Я стала объяснять, что дело не в преподавателе. Но все принялись вдруг обсуждать, как Змеев на меня всё время пялился и как придирался. Я беспомощно умолкла.
- Ой, - сказала вдруг Снежка. – Артём… С кем это он?
Я посмотрела вдоль коридора и действительно увидела Суворина. В следующую секунду я широко распахнула глаза. Рядом с ним вышагивал Женька Корнеев. Бог мой, он стал такой огромный! И до невероятности элегантный. Мальчишки увидели меня.
- Полька! – крикнул Артём. - Смотри, кого я тебе привёл!
Я обрадовалась. Вот никогда не думала, что вдруг обрадуюсь Евгену, но это случилось. Мы обнимались и торопливо забрасывали друг друга вопросами, когда меня нашли Юрка и Лариса. Выяснилось, что пока я тут завтракала с Любой и заваливала экзамен, они инициировали процесс синтеза образца, с которым нам предстояло работать, и даже успешно провели активный этап.
- Я думал, ты тут рыдаешь, - хмуро сказал Юрка, - А у тебя веселье вовсю! Где ты была всё утро?
Я вспомнила, извлекла из сумки деньги и протянула ему.
- Вот, - начала я. – Я виделась с Любовью Георгиевной…
- Вы уже сказали ему, Полиночка? – услышала я.
Эта Люба была здесь же. Она только что вышла с выпускающей кафедры, и теперь стояла в нескольких шагах от нас. Юркина сестра деликатно улыбалась и украдкой рассматривала Женьку. Верный себе Корнеев приосанился, откинул назад пшеничную гриву и слегка кивнул женщине. Дженьтельмен, блин… Я открыла рот, чтобы ответить Любе, но она перебила.
- Ну, раз всё выяснилось, спасибо. Юра, ты идёшь домой? Пошли, я на машине.
Юрка вытаращился на неё и процедил, что никуда идти не намерен. Люба вдруг будто увеличилась в размерах. Она медленно и плавно развернулась в мою сторону. Я стояла перед ней как дура с пачкой денег в руках. У Любы взлетели вверх брови.
- Дорогая моя! – произнесла она холодным тоном. – Мы ведь договорились! Я заплатила вам за ваши услуги. Что ещё вы хотите?
Я непонимающе уставилась на неё. В окружавшей нас толпе раздались смешки.
- Ты взяла у неё деньги?! – в холодной ярости выпалил Юрка.
- Нет, я, - попыталась я объяснить.
- А это что? – точно таким как у Любы заледеневшим тоном поинтересовался он. – Так ты продалась ей? Чтобы меня как идиота несмышлёного всему обучить…
Он растолкал однокурсников и свирепо зашагал прочь. Я посмотрела на Любу. Она… торжествовала. Я повела взглядом по окружающим лицам. На всех наблюдалось одинаковое выражение острейшего любопытства и какой-то брезгливости что ли. У меня перехватило дыхание. До меня вдруг дошло, о чём только что заявила во всеуслышание эта отвратительная тётка. За что? Что я ей сделала? Рука непроизвольно взлетела. Я кинула ей в физиономию деньги и хотела сказать что-то гневное и язвительное, но все мои намерения смыли подлые слёзы.