- По ушам настучу, - сказал Марков, не отрываясь от компьютера.
Ромка оглянулся.
- А, девчонки, - он расплылся в улыбке.
Ромка был старшекурсник с физмата. Он поманил меня к экрану.
- Слушай, Полька, вот это у тебя что?
Короче, он выцепил у меня ошибку и теперь наслаждался моей досадой.
- Что ты предлагаешь? – спросила я.
Вмешалась Лариса.
- Предлагаю пойти в общагу отмечать окончание сессии!
- Да вы отстрелялись! – восхитился Ромка. – А мы только завтра!
Он вывел на экран свои формулы.
- Ха. Ха. Ха, - сказала я и соорудила рядом схему процесса, как она будет выглядеть, если процесс провести по его формулам.
Юрка с Ларисой засмеялись.
- Не понимаю, - удивился Ромка.
- У тебя получилось, что все Иваны – козлы, - сказала Лариса.
- Чего? – Ромка уже начал злиться.
- Силлогизм, - помог ему Юрка. – Выпадение звена. Все козлы с бородами. Иван с бородой. Вывод?
- Ф-фу, - сказал Ромка. – Да сейчас исправлю.
- Весь мир бородат, - фыркнул Юрка.
А я поняла, что предлагал Роман, и села к компьютеру. Лариска застонала. Я выстроила задачку по Шнайдеровским формулам и вопросительно посмотрела на него. Ромка поморщился и принялся за допрос, что я имею в виду. Отвечал Юрка. Роман уточнял. Потом меня вообще исключили из числа собеседников. Я потянулась и пошла посмотреть на промежуточного монстра. На предметном столике микроскопа как раз лежал препарат. Лариска постучала себя по лбу, глядя на меня.
- Сейчас пойдём, - пообещала я.
- Полина, - окликнул Юрка. – Где твоя седьмая версия?
- Да там, в папке, - отмахнулась я.
- Я стёр, - сказал Ромка. – Думал, что не понадобится.
- Баран! – рассердился Юрка.
- Вон там у меня в сумке флэшка, - сказала я. – Там должна быть… Марков, а почему он не фиолетовый, а бурый какой-то?
- Чего? – сказал Юрка. – А ну, дай посмотреть!
Он плечом отодвинул меня от микроскопа.
- Э, да он разлагается… Чего это я сделал-то с ним?..
Они с Лариской полезли проверять пробирки с образцами. А меня позвал Ромка.
- Гаймуратова, это что?
Я глянула. Шнайдер сунул свой любопытный нос в файл с фоткой от Соло Хана. Я объяснила, что это надо мной прикололся один мой знакомый.
- А, - сказал Ромка. – Я решил, что ты Фотошоп осваиваешь.
- А причём тут Фотошоп? – не поняла я.
- Ну, все начинающие с этим балуются, - усмехнулся Ромка.
Он чего-то такое сделал, и фотка Соло распалась на пять рядов разных портретов штук по двадцать в каждом.
- Я так и думала, - буркнула я и отвернулась к Юрке с Лариской. – Нашли?
- Ага, - сказала Лариса. – Пробка отошла. Он окисляется.
- Трындец ему, - подтвердил Юрка. – Завтра новый слеплю. Полина, идёшь в общагу?
- Лень, - призналась я.
Проделка Соло Хана привела меня в раздражённое состояние.
- Чего лень? – рассердилась Лариска. – Ты рехнёшься, если будешь так и дальше гнать! Что на тебя нашло?!
- В Париж хочу, - сообщила я и мысленно добавила: «Найти и удавить этого поганца Соло».
- А причём тут это? – удивился Шнайдер.
Я поделилась информацией, не раскрывая источника.
- У-у, - огорчился Ромка. – Мне не светит…
- Ага, - нахально сказала я.
- За это ты поплатишься!
Шнайдер изловил меня и поцеловал. Это было долго-долго и прия-атно, не описать словами. Уже потом, едва переводя дух, я высказалась:
- Могёшь!
- Ну! – сказал Шнайдер, слегка закинув голову и приспустив веки. – Эх, пошёл бы с вами, но у меня завтра такое!..
- А я, пожалуй, пойду, - решила я. – У меня тут должок образовался перед Вовкой Бариновым…
- Какой? – удивилась Лариска.
Я напустила на себя загадочный вид и объявила, что это секрет.
Когда мы уже торопились по заснеженным улицам, пряча лица от свирепого северного ветра, Лариса спросила меня, не знаю ли, как дела у Артёма.
- Привет! – сказала я. – Он с кем вообще встречается?
- Я его уже четыре дня не видела, - грустно сообщила Лариса.
- Позвони, - посоветовала я.
Лариса только вздохнула.
- Поссорились что ли? - спросила я.
Лариса снова вздохнула. Я махнула рукой. Не хочет говорить и не надо. Ещё в универе после Ромкиного поцелуя на меня накатило странное состояние. Хотелось беситься, орать, куда-то бежать. Что я и проделала, ломанувшись через замусоренный двор общаги, прыгая на ходу через какие-то детали мебели и подозрительные пластиковые мешки, из которых вываливались картофельные очистки и бутылки разной конфигурации. На крыльце меня поймал Костя.
- Полька! – восхищённо сказал он. – Ты как беспризорник!
- Да! – объявила я. – Сегодня я свободна, вооружена и опасна!
- Тогда пошли!
Костя окольцевал рукой мои плечи, и мы ввалились в вестибюль. Я пригасила свой фонтан, пока мы шли мимо вахты, но, оказавшись на лестнице, задушено гикнула и удрала от Костика, прыгая сразу через несколько ступеней.
Снежка и Манера, отвесив челюсти, наблюдали, как лихо я сдёргиваю рукавицы и куртку.
- Поль, ты чего это? – спросила Снежка, когда я согнулась над ботинками.
Вот что было плохо в этой классной во всех других отношениях грубой обувке, так это процесс снимания-напяливания.
- Во мне проснулся хулиган, - громким шёпотом сообщила я.
Снежка засмеялась.
- А есть ты хочешь? – поинтересовалась она.
- Не особо, - призналась я. – Но я чту ритуалы!
Манера покачала головой.
- Гаймуратова, так идут вразнос…
- Отлично! – обрадовалась я. – Отнесёте мешок с моими кусками по указанному адресу.
Снежка снова засмеялась и выдала мне очень драные кеды вместо тапок.
- Пошли, - сказала она. – Собираемся у мальчишек. У них места побольше.
- Классная вещь, - похвалила я кеды.
Они были велики мне на пару размеров. Манера продолжала смотреть на меня квадратными глазами и я скопировала её тупой вид. Манька тряхнула головой и тоже засмеялась.
В комнате у мальчишек я тут же через весь уже накрытый стол полезла с шумными благодарностями к Вовке. Баринов прибалдел, но сходу оценил балаган и через каждые пять минут стал вставлять в свою речь фразу, что у него «адюльтер с Полькой». Публика каждый почему-то раз дико веселилась. Но мне надоело разе примерно на четвёртом. Я приземлилась на свободный стул.
- Гаймуратова, - сказал Вовка, - признайся, первый раз в жизни сегодня списывала?
- Второй, - сказала я. – Первый раз был, когда у меня ещё не было нынешнего мобильника, и вместо того, чтобы сфоткать расписание с доски объявлений, я его списывала от руки.
За столом снова заржали.
- Народ! – объявил Вовка. – К концу предпоследней сессии перед самыми госами мадам Гаймуратова научилась-таки списывать на экзаменах. По-моему, за это надо выпить.
Его поддержали. И понеслось! Мне по-прежнему не хотелось есть, и алкоголь я принимала с большой осторожностью. Зато весь остальной народ расслаблялся по полной программе. В какой-то момент Лёшку Малешко раскрутили на рассказ о его приколе. Он долго отнекивался, но сдался всё-таки.
- Кто над кем ещё прикололся, - пробурчал Лёшка.
Все заинтригованно замолчали. И в этой тишине Лёшка стал рассказывать, как решил сбить спесь с Чингачгука. Я выпала в осадок с первых слов. Спесь со Змеева! Лично я боялась этого человека до паралича. Подшутить над ним мог только совсем отчаянный сорвиголова. Не думала, что Малешко на такое способен.
- Помните, - тем временем говорил он, - как Чингачгук хвастался, что может определить по семенам любое растение? Ну и вот. Перед новым годом у нас тут кризис был, питались хлебом и килькой. Я выковырнул глазик у рыбёхи и засушил. Потом принёс ему и спросил, что это за растение?
- Ну? – мы затаили дыхание.
- Да он ничего, - вяло сказал Лёшка. – По-честному объявил, что сейчас затрудняется. А вот если я ему дам семечко, то через пару недель он мне скажет, что это. Типа – в справочниках пороется…
Тишина в комнате сделалась абсолютной. Только Лариса нервно подхихикнула в своём углу.