- Вы такие нездешние, - сказал Потоцкий. – И так подходите к моему кафе.
Мы с мамой переглянулись и согласились. Он принёс камеру и фотографировал минут десять. В итоге одна из фоток так понравилась нам, что мы с мамой попросили скинуть нам её на какой-нибудь носитель. Станислав ещё раз сходил во внутренние помещения и принёс нам диск в изящном, явном самодельном конвертике. Когда мы поднялись, чтобы уйти, он пригласил нас заходить почаще. Мы обещали.
Вечером позвонил папа. Сначала они с мамой долго обсуждали её здоровье, потом, судя по хихиканью, что-то другое. Потом папа попросился поговорить со мной и начал диктовать мне инструкции.
- Слушай, - сказала я, когда он выдохся, - давай махнёмся.
- Не понял, - сказал папа.
- Физически, - охотно объяснила я. – Ты – сюда, я – туда.
- Искусительница, - буркнул папа и сообщил, что выписал сегодня Игоря, и мальчик жаждет пообщаться со мной.
- О, - сказала я. – И как он?
- Ну, беговых рекордов ставить не будет. А ходить уже научился.
- Пап, - сказала я. – Ты гений.
- Знаю, - сообщил отец и распрощался.
Мама раскрыла приобретённый сегодня романчик Чака Паланика и объявила час интеллекта. Я полезла за ноутбуком. В общем, да, Юрке и в самом деле нужна была помощь. Да и мне заодно. Предложения Шнайдера и его куратора, скинутые мне в общем пакете, никуда не годились. Я вздохнула и попробовала действовать методом исключения. Всё ушло в аут. Кажется, мы зашли в тупик. Компьютер упорно выдавал невозможность нужного нам сегмента антигена. Требовались дополнительные вводные, а их не было.
Я позвонила Юрке, и мы обсудили проблему. Со своей стороны Марков сделал всё. Он даже попытался искусственным образом ввести новые звенья в цепочку, но получилось совсем уже не то.
- Когда ты вернёшься? – грустно спросил Юрка.
- У нас ещё пять дней, - поделилась я своим счастьем. – Юрка, тут хорошо. Никакого снега и деревья зелёные…
Он вздохнул и попросил позвонить, если я что-то надумаю. Двусмысленно попросил. Ну, ладно… Я решительно выдернула свой модем и подключила ноутбук к гостиничной линии. Я написала Соло Хану. Обрисовала проблему и спросила, что делать. Соло ответил сразу. Будто ждал моего письма, причём именно с таким вопросом. Он предложил очень простой выход – обдурить машину. И даже показал, как заставить её решать задачку без ввода дополнительных данных. Я попробовала. Мой ноутбук задумался. Я сначала даже решила, что он завис, но когда отважилась на перезагрузку, компьютер предупредил, что идёт обработка данных, которые будут утеряны при выполнении моей команды. Я немедленно всё отменила и стала ждать.
- Ты всё? – спросила мама.
Я призналась, что работа только началась и что я, наверное, поработаю ещё ночью немножко. Мама вздохнула. Ей не нравится, что я провожу столько времени перед экраном.
- А сейчас что? – спросила мама.
- Он считает, - сказала я, кивая на ноутбук.
- Пойдём, прогуляемся перед ужином, - предложила мама.
Мы оделись потеплее и пошли к морю. Благо, было недалеко, каких-то десять минут неторопливого ходу. Мы посидели немного на пляже, а потом пошли вдоль полосы прибоя. Волны сильно ударяли в берег и шумно откатывались обратно.
- Зря ты бросила танцы, - сказала вдруг мама.
- А почему ты вдруг вспомнила? – удивилась я.
Спортивные танцы я оставила прошлой осенью, когда умерла Валерия Сергеевна. Сначала была всякая суета, связанная с похоронами, потом тошно показалось прыгать и вертеться. А потом начались все эти события, связанные с Юркиным открытием.
Мама пожала плечами.
- Да вот с тех пор, как не стало Леры, твоя жизнь кажется мне сплошным кошмаром. Мечешься, работаешь, как одержимая. Лера тебя худо-бедно удерживала от всего этого. Вот ещё начались эксперименты с собственной внешностью…
Я засмеялась.
- Ма-ам! Я выросла. Я уже тётка!
- Скажи ещё старуха! – фыркнула на меня мама. – Пойдём уже обратно. Я озябла.
Ужинали мы за нашим любимым столиком и даже не одни. К нам присоединились, испросив позволения, два таких… бая… в одинаковых костюмах и с огромными золотыми часами на запястьях. Они весь вечер пытались с нами познакомиться, делали всякие предложения на предмет организации совместного досуга. Мама быстренько похоронила все их надежды. А уже потом, шагая по нашему этажу, вдруг скопировала манеру одного из них оттопыривать во время разговора нижнюю губу. Я заметила и прыснула. К себе мы вернулись, буквально умирая от смеха.
На экране ноутбука сияло операционное окошко. Я забыла обо всём и кинулась к нему. Получилось! Это было ещё не решение нашей проблемы, но стало понятно, что именно мы с Юркой упускаем из виду, формулируя условия. Первым делом я отстучала тысячу спасибо Соло и даже на радостях присоединила к письму фотку, сделанную сегодня в кафе. А потом позвонила Юрке. Марков понял всё с полуслова и пропал со связи. Я представила, как он сейчас лихорадочно перепроверяет свои записи, и прикинула, что новый исходник я получу через пару часов.
Мама снова взялась за свою книгу, а я напомнила про лекарства. Мама потешно скривилась и протянула мне раскрытую ладонь. Я вылущила из упаковок положенные шайбочки и чечевички и открыла новую бутылку с водой. Запив лекарства, мама опять раскрыла книгу и вдруг поинтересовалась, почему я никогда не хотела попробовать себя в роли модели или актрисы.
- У-жыс-с! – ахнула я. – Ты забыла про мой школьный опыт!
- А что, - сказала мама. – Было очень даже…
Ноутбук защебетал. Я пошла проверять почту. Ответил Соло. Я открыла письмо и некоторое время ничего не понимала. Это были пятнадцать строк сплошного яда и каких-то нелепых обвинений.
- Что случилось? – спросила мама.
Я не ответила, и мама заинтересованно слезла со своей кровати.
- Можно? – спросила она.
Я подвинулась, давая ей место перед компьютером. Некоторое время мама читала, а потом странно глянула на меня.
- Ты и в самом деле с ним никогда не встречалась?
- У него весь мой фотоальбом, - с горечью сказала я.
И тут до меня дошло. Соло Хану не понравилась последняя фотография, точнее моя стрижка. И среагировал он на неё точь-в-точь как мой отец. Я начала писать ответ. Тоже весьма ядовитый. Папе я могла позволить накричать на себя, а больше никому.
- Подожди, - сказала мама. – Сотри. И просто спроси, чем он недоволен.
Я поворчала, но подчинилась. Он ответил моментально. И снова обругал меня, теперь – конкретно за отрезанные волосы. Тогда я напомнила, что сам же он и потешался надо мной за консервативность облика. На этот раз он долго не откликался. Мама опять вернулась к своему романчику, и я была ей за это благодарна. Открыла операционное окошко и попробовала самостоятельно смоделировать условия новой задачки. Я увлеклась, поэтому птичий голос нового письма чуть не сбросил меня со стула.
Теперь Соло был более сдержан, хотя и весьма холоден. Он спрашивал, что у меня случилось такого, из-за чего я потеряла душевное равновесие. Мама со своего места поинтересовалась, что в письме. Я сказала.
- Можно глянуть? – мама казалась крайне заинтригованной.
Я вздохнула и разрешила.
- Полька, - сказала мама, - а этот парень тебе никого не напоминает?
- Напоминает, - буркнула я. – Папу. Такой же. Считает почему-то себя вправе мной командовать!
- Странная идея, - пробормотала мама. – Нет, я подумала о другом. Если все вот эти многочисленные обращения заменить на испанские словечки…
Я мысленно заменила и обмерла.
- Полина! – ахнула мама. – О, господи!.. Да что ж ты так-то… Выпей водички…
- Ма, ты думаешь, что это он, что он живой? – тихо спросила я, чакая зубами о край стакана.
- Да нет же! Боже мой! – всплеснула руками мама. - Мне просто кажется, что этот парень на него похож. Поэтому и нравится тебе.
А я вдруг вспомнила ответ судьбы на мой вопрос, заданный посреди новогодней суеты. Ту непритязательную песенку, которая так меня прибабахнула. Я придвинула ноутбук и написала Соло. Я спросила у него, кто он. В который уже раз… Знала, что не ответит. Он и не ответил.