- Райф.
Голос Дрея вернул его к насущным делам. Райф смотрел на брата и видел, как тот устал. Эти шесть суток тяжело дались им обоим, но Дрей нес более тяжелую ношу и каждый раз урывал час от сна и обдирал кору с поленьев, чтобы они горели, не угасая, всю ночь.
- Пойдемте-ка домой, ребята, - подал голос Шор Гормалин - небольшого роста, белокурый, тихий и при этом лучший в клане боец на мечах. - Вы прошли долгий тяжкий путь и видели такое, что никто здесь не захотел бы увидеть. Правильно вы что-то сделали или нет, вы остались и позаботились о павших. За одно это мы обязаны вам большим, чем способны уплатить. - Шор помолчал. Все другие закивали, бормоча: "Верно". У Меррит Ганло вырвалось глухое рыдание. - Идемте же. Инигар натрет камня, чтобы наполнить ваши тавлинки, а вы согреетесь, поедите и почувствуете, что вы дома. Потом вы расскажете нам о наших родичах. Мы все один клан, и вы нужны нам.
Слова Шора произвели заметное действие. Орвин Шенк закрыл глаза и прижал кулак к сердцу. Новики, его сыновья, последовали примеру отца, другие новики сделали то же самое, и все на миг застыли в седлах с закрытыми или опущенными глазами, воздавая почести павшим. Рейна подъехала к Шору и положила руку ему на плечо.
Райф краем глаза заметил, что это не укрылось от внимания Мейса, чьи глаза, поймав случайный проблеск солнца, стали на миг желтыми, как у волка.
Подавив тревогу, Райф придвинулся к брату. Дрей ждал его и тут же обнял рукой за плечи. Он не стал ничего говорить, и Райф порадовался этому. Делать было нечего: Райф слишком любил своего брата и уважал Шора Гормалина, чтобы выступать против них.
Шор соскочил с коня - его ловкость не переставала удивлять Райфа, хотя он видел это много раз. Корби Миз тоже спешился, и оба подвели своих коней Райфу и Дрею. Мейс направил коня вниз по склону, чтобы оказаться во главе, когда все повернут домой.
Шор Гормалин, глядя прямо на Райфа своими голубыми глазами, передал ему поводья.
- Ты хорошо поступил, парень, и твой брат тоже. Мы - Черный Град, первый среди всех кланов, и должны быть заодно.
Райф взял поводья. Шор Гормалин говорил о войне, хотя и не высказал этого открыто.
Двадцать шесть человек по одному и по двое стали спускаться с холма к круглому дому. Ветер переменился и усилился, поэтому дым из труб летел им навстречу. Райф не имел ничего против. Дым был теплый, и от него пахло хорошими, честными вещами вроде смолистых дров, жареной баранины и дегтя. И еще он помогал прятать лицо.
Он ждал внизу, круглый дом. Его дом. Райф вспомнил, что чувствовал в прошлые разы, когда возвращался сюда, и настроение его омрачилось.
Сверху круглый дом казался массивным островом из серовато-белого камня посреди замерзшего моря. Он был погружен на сто футов в землю для защиты от свирепых ветров, снега и жестоких морозов, так что снаружи виднелась только верхняя четверть его крепостной стены и хорошо укрепленная каменная кровля. В камне щелями темнели окна, пробитые достаточно высоко, чтобы пропускать свет, но достаточно узкие, чтобы никто не мог в них пролезть. Земля за долгие годы поглотила часть стены, и круглый дом ушел в нее еще глубже. Каждую осень Длинноголовый со своими людьми две недели отгребал прочь свежую землю и тратил полный день на одну только корчевку проросших на крыше молодых деревьев.
Некоторые кланы не препятствовали земле заносить свои круглые дома, так что она в конце концов покрывала и крышу, где появлялась густая поросль. Дом клана Баннен снаружи походил уже не на дом, а на совершенно круглый холм.
Но в Черном Граде порядок был другой. "Мы защищаемся от холода и от врагов, но скорее умрем, чем станем прятаться". Райф это слышал не менее тысячи раз. Каждый в клане то и дело повторял эти слова, и то, что некогда было пустой похвальбой в устах одного вождя, сказавшего это другому, стало образом жизни. Даже своих умерших клан оставлял под открытым небом. Выставленные в долбленых липовых колодах у проезжих дорог, перевалов и ручьев, черноградцы и после смерти отказывались прятаться.
Райф потряс головой. Он видел этих покойников. Сера и прочие сильно пахнущие вещества отпугивали стервятников только на время. После сильного дождя или крепкого мороза вороны слетаются всегда.
- Райф! - Голос Рейны заставил его обернуться назад. Ловко управляя своей гнедой кобылкой, она подъехала к нему. Мех ее плаща и капюшона блестел, как тюленья кожа. За те несколько минут, что они ехали к дому, сильно похолодало, и мокрые снежные хлопья превращались в крупу. Дыхание Рейны оседало на мехах, как белый жемчуг.
Другие расступались, давая ей дорогу. Даже теперь, когда ее муж погиб, Рейна сохранила свое положение в клане. Она полностью разделяла достаток Дагро и уважение, которым он пользовался. Теперь клану придется избрать нового вождя. Райф знал, что Мейс Черный Град попытается занять место своего приемного отца, но знал также, что, если Рейна решит снова выйти замуж, ее избранник получит хорошую возможность сделаться вождем. Решения Рейны всегда были разумными. Когда в отсутствие Дагро возникали какие-то неотложные вопросы, клан обращался к его жене. "Рейна знает, что у ее мужа на уме", - говорили люди, подразумевая под этим, что полностью доверяют ее решению. Трудные роды, дурные предзнаменования, священные обряды, нанесенные женам побои, пьяные свары, споры относительно границ и запруд, угоны скота, вопросы чести клана - Рейна Черный Град на все находила ответ.
- И Эффи...
Райф задержал дыхание. Рейна относилась к Эффи, как мать.
- Дни убывают, - сказала Рейна, взглянув на небо. - Скоро света будет так мало, что из лука толком не прицелишься. Но Тем перед отъездом говорил мне, что ты находишь цель даже в темноте.
Услышав это, Райф посмотрел на нее повнимательнее. На лице Рейны не было улыбки.
- Ты ни в чем не виноват, понимаешь? И Дрей тоже. В этом клане нет ни одного мужчины, кто хоть раз не убегал бы из лагеря, чтобы пострелять дичь у лизунца.
Райф намотал поводья на кулак.
- Ты только это хотела мне сказать? - Мейс во главе отряда указал на дальний выгон, сказав что-то Виллу Хоку и Баллику Красному, и они кивнули в ответ. Райф сжал поводья так, что кровь перестала поступать в пальцы.