Начальственная выходка Мейса не осталась незамеченной. Рейна слегка повела плечами, и ее соболий плащ сместился на крупе кобылы.
- Я хотела поговорить с тобой об Эффи. Будь с ней поласковее, Райф. Она такой тихий ребенок - трудно догадаться, что у нее на уме.
- Что вы ей сказали? Рейна помолчала.
- Мейс поговорил с ней до меня и сказал, что ты и Дрей погибли вместе с отцом.
Райф шумно выпустил воздух.
- И как она это приняла?
- Плохо. Она как будто... - Рейна не сразу нашла нужное слово, рассердилась. Убежала, и ее долго не могли найти. Мы обшарили весь круглый дом. Корби Миз и Длинноголовый снарядили отряд на поиски. Летти собрала девочек, и они с факелами обошли выгон. Двое старших сыновей Орвина Шенка доехали до самого Клина. В конце концов ее нашел Шор Гормалин - она забилась в уголок малого собачьего закута, озябшая и вся в пыли. В руке она зажимала камень, свой амулет, и раскачивалась взад-вперед. Это ее так ослабило, что она едва держалась на ногах. Не знаю, как эти шенковы зверюги ее не съели. Орвин их кормит всего два раза в неделю - право, не знаю.
Ослабив немного поводья, Райф направил гормалинова мерина вокруг бугорка глинистого сланца. Собственный гнев вдруг показался ему очень незначительным.
- А потом?
- Вот насчет этого я и хотела тебя предостеречь. Она немного похудела. И держится так замкнуто... - Рейна умолкла, увидев маленькую фигурку, появившуюся из круглого дома.
Глядя, как всадники спускаются в долину, фигурка сделала несколько неуверенных шажков вперед. Это была Эффи - ее выдавали золотисто-рыжие волосы. Райф подался вперед всем телом, поразившись ее худобе.
- Обращайся с ней бережно, Райф Севранс. - Рейна послала свою лошадь вниз. - Вы с Дреем - все, что у нее осталось.
Райф едва расслышал, что она сказала. Дрей ехал впереди него, вместе с Орвином Шенком. Он оглянулся на Райфа. На лице его ясно читалось: "Что стряслось с Эффи?"
Тревога кольнула Райфа, и он послал мерина рысью, обгоняя опередивших его всадников. Дрей устремился за ним.
Из круглого дома на утоптанную глину двора выходило все больше народу. Одни несли факелы, другие - куски баранины и зажаренных целиком кроликов на вертелах. Кое-кто вышел с кормом и попонами для лошадей. Женщина - Анвин Птаха, судя по объемистому животу, - катила перед собой бочонок подогретого пива, испускающий пар.
Эффи стояла впереди всех, сгорбившись, дрожа в своем голубом шерстяном платьице. Никто не додумался накинуть на нее плащ или натянуть на руки варежки. Подъехав поближе, Райф увидел, как запали у сестренки щеки, и его сердце заныло.
Он соскочил с коня и бросился к ней. Эффи, шагнув навстречу, подняла к нему серьезное маленькое личико и протянула руки. Райф схватил ее в охапку, прижал к груди, запахнул в свой тулуп. Она была такая легонькая - точно солома, завернутая в одеяло. Райф притиснул ее к себе еще крепче, стремясь перелить в нее свое тепло и свою силу.
Тут подоспел Дрей, и Райф передал Эффи брату. Тот обхватил Эффи своими большими ладонями, целуя ее в волосы, в виски и в нос.
- Все хорошо, малютка. Мы здесь. Мы вернулись.
Эффи прикорнула у него на груди и сказала тихо и серьезно, взглянув сначала на Райфа, потом на Мейса, который расседлывал своего чалого:
- Я так и знала. Он сказал, что вы умерли, но я знала, что это неправда.
6
ПЕРЕВЕРНУТЫЙ ШПИЛЬ
Аш, ворочаясь во сне, вся обмоталась простынями. Полотно, которое старухи с Ремесленного острова ткали гладким и прохладным, как стекло, сдавило ей живот, скрутило ляжки и запястья.
Аш приснилось, что она заточена в ледяном плену. От голубовато-белого света ее руки и ноги блестели, как полированный металл. Скользкая ледяная стена источала влагу от прикосновения пальцев. Морозный пар наполнял рот, как молоко.
Если бы ей только удалось пройти дальше, глубже...
Глыба льда у нее над головой содрогнулась, осыпав холодными осколками лицо и грудь Аш. Острые, как иглы, они кололи кожу до крови. Аш стряхнула с себя льдинки, и ледяной потолок обвалился. Ледяной вихрь ударил ей в лицо, лед врезался в грудь, слепя белым светом, изморозь замельтешила в воздухе...
Аш закричала.
Пол ушел у нее из-под ног, и она стала падать, падать, падать...
Голоса шептали ей с мольбой, словно умирающие от голода:
"Протяни руку, госпожа. Здесь так холодно, так темно. Протяни".
Аш не могла шевельнуться - мороз сковал все ее тело.
Ее падение прекратилось. Теперь она стояла в середине пещеры из черного льда. Здесь было темно, только лед слабо мерцал. Даже пар от ее дыхания был темным и плотным, как дым чадящего костра. В глубине ее души таился страх. Вдыхая, она чувствовала запах холода. Она была не одна - в пещере что-то шевелилось. Оно не приближалось к ней, но все время ворочалось, давая знать, что оно здесь.
"Мы так долго ждали, госпожа, ждали тысячу лет в своих цепях, скованных из крови. Неужели ты обречешь нас на новый тысячелетний срок?"
У Аш подогнулись колени. Эти голоса влекли ее к себе.
Где-то далеко, там, где она не могла увидеть, за стенами пещеры, чудища со звериными мордами подняли вой. На льду мелькали тени людей, зверей и демонских коней. Затем лед пропал вовсе, и осталась только тьма тьма на самом дне души Аш, куда ей не хотелось заглядывать.
"Протяни руку, о прекрасная госпожа".
Ее запястья дрогнули, мышцы на спине и груди напряглись, готовые к действию, сухожилия натянулись. Кулаки разжались, и суставы хрустнули, как мокрое дерево.
"Протяни нам руку. Протяни. ПРОТЯНИ!"
Поблескивая костями в пустых глазницах, они смотрели, как Аш поднимает руки.
Карр! Крик ворона рассек тьму, пронзив Аш, как иглой.
Ее глаза распахнулись. Тьма отступила, как мутная пелена. Она была у себя в комнате. В жаровне тусклым оранжевым огнем светились угли, обе янтарные лампы погасли.
Ей послышался стук.
Аш повернула голову в сторону, откуда он шел. Стучали не в дверь, а в закрытое ставнями оконце в дальней стене. Аш ждала. Стук не повторился, но раздался другой звук, похожий на хлопанье крыльев. Он стал удаляться и скоро замер совсем. Птица. Аш вздрогнула. Ворон.
Почувствовав вдруг, какими холодными и влажными стали ее простыни, Аш освободилась от них. Рубашка промокла насквозь. Аш стянула ее через голову и швырнула вслед за простынями. Нагая и озябшая, она опустилась на колени перед жаровней, купаясь в ее теплом свете. Маленькими медными щипцами, висевшими внизу, Аш поворошила угли. Прикрывавший жаровню промасленный фетр давно сгорел, унеся с собой запах миндаля и сандалового дерева. Аш это вполне устраивало - ей не хотелось вдыхать эти густые до тошноты ароматы.