Подошел официант с мясным рулетом.
— Разве это едят без соуса? — спросил Джек.
Но другой официант уже спешил к ним с соусником. Почоло заказал еще пива. Первый официант вернулся с горячим рисом и холодным салатом.
— Обслуживание здесь — настоящий ригодон[8] — заметил Джек, отрезая кусок рулета. Ему вспомнились обеды на острове: поднос с едой между ним и открытой книгой, прислоненной к пивным бутылкам, за спиной служанка, отгоняющая мух прутом с бумажными лентами…
Почоло сидел с отсутствующим видом и сосредоточенно жевал. Воцарившееся за столом молчание было данью превосходному рулету. Джек услышал, как в тишину вплетается музыка, льющаяся из-за обшитых деревом стен: «Но без тебя мне не прожить и дня…»
— А помнишь, как кормили в Атенео? — неожиданно спросил Почоло.
— Нет, — ответил Джек. — Я ведь был приходящим учеником. Это ты сидел там на полном пансионе.
— A-а, ну да… У нас в семье тогда водились деньги.
— И в школе ты был королем. Постоянно задавал какие-то сказочные пиры, сорил деньгами направо и налево.
— А в войну отец потерял все… Как я потом ненавидел это — быть среди вас Мистером Попрошайкой. Проклятое место, у меня остались о нем ужасные воспоминания. Я здесь никак не мог дождаться ужина.
— А ведь тебе нравится мучить себя, — передразнил его Джек. — Этот образ ты сам лелеешь, другие здесь были ни при чем.
— О да, вы были парни что надо, хотя вас все же устраивало иметь кого-нибудь на побегушках — ну, сгонять за сигаретами, к примеру.
— Что ж, ты проделывал это с улыбкой смирения, подобающей доброму христианину, так что нечего теперь жаловаться. Зато сейчас ты платишь за мой ужин, то есть за обед. Ну-ка, будь паинькой и подлей мне немного соуса. Полегче, полегче — не утопи меня в нем, дружище. Спасибо. А как ты впутался в политику?
— Хочешь сказать, что на меня это не похоже?
— Вот именно. Из всех нас только Алекс Мансано был подходящей для этого фигурой, ведь его отец настоящий Мистер Политика. Послушай, Почоло, ты вовсе не был Мистером Попрошайкой среди нас. Ты был святошей — вечно бегал то к мессе, то под благословение, а нам говорил, будто у тебя свидание. Рассказать тебе, что однажды случилось вот в этом самом ресторане? Как-то раз, в конце января, мы все сидели здесь, только тебя не было, и мы недоумевали, как это так. Чеденг и Альфреда сообщили нам, что у тебя очень важное свидание. Но тут мы услышали снаружи музыку — шла религиозная процессия — и вспомнили, что празднуют день святого Себастьяна. Вдруг Алекс Мансано говорит: «Спорю на что угодно — наш святоша там и впрягся в повозку со статуей Пресвятой Девы». Мы высыпали на улицу посмотреть, и конечно — ты был там и действительно тянул эту телегу. Тогда Алекс как заорет: «Ну еще бы, это очень важное свидание!» И нам пришлось удирать — так громко мы хохотали.
— Я знал об этом, — горько усмехнулся Почоло. — Но скажи, Джек, даже если вы звали меня святошей, неужели вы могли представить меня в рясе?
— Черт побери, нет. Не тот у тебя нрав. Уж больно горяч. По-моему, ты ведь сам говорил мне, что у тебя чуть ли не шесть-семь раз на дню любовные позывы? Но опорой церкви я тебя легко мог вообразить — рыцарем Колумба, папским рыцарем, чем-нибудь еще в этом роде. В «Католическом действии»[9] ты участвовал уже тогда: носил форму оливкового цвета и всегда был готов к борьбе, впрочем не выстригая тонзуры. Кстати, не поэтому ли ударился в политику?
— У тебя извращенное мышление, — усмехнулся Почоло. — Нет, Джек, не я ударился в политику, а меня в нее втянули. Я был одним из тех «блестящих молодых людей», которыми мистер Магсайсай[10] окружил себя во время «Великого крестового похода». Мы собирались очистить политику, и Магсайсай был «нашим парнем». Но Гай отправился к праотцам, и каждому пришлось идти своим путем. Я примкнул к «парням ра-ра» — знаешь их: сеньоры Манглапус, Родриго и Манахан[11],— и тут мы обнаружили, что нас без всяких оснований считали приверженцами матери-церкви, матери-Америки и старого доброго Атенео. Но, видишь ли, я вовсе не рыцарь Колумба, не папский рыцарь и не собираюсь быть ими. Я отнюдь не подлизываюсь к американцам, наоборот, думаю, что им надо хорошенько врезать за равные права[12] и базы. С тех пор я даже никогда не был на традиционной встрече выпускников Атенео. Но эти чертовы ярлыки так и прилипли.
— Они всегда прилипают. И брось прибедняться по дороге в банк. Ты ведь победил на выборах и стал мэром как раз благодаря этим ярлыкам?
9
«Рыцари Колумба» и «Папские рыцари» — воинствующие католические организации. «Католическое действие» — общее название ряда профессиональных, молодежных, женских организаций католиков-мирян, руководство которыми осуществляется церковью.
10
Магсайсай, Рамон (1907–1957), по прозвищу Гай
11
Манглапус, Родриго, Манахан — политические деятели (впоследствии сенаторы), активно участвовавшие в движении «Магсайсая — в президенты»; после его гибели создали недолго просуществовавшую Прогрессивную партию Филиппин. Их называли «парни ра-ра».
12
После второй мировой войны США навязали Филиппинам поправку к конституции, согласно которой американцы получили равные с филиппинцами права в некоторых сферах предпринимательства.