— Он не хочет говорить мне этого, — ответил слуга, — говорит, что назовет себя только вам.
— Значит, добровольный сыщик, — проворчал Преториус, — это самые неприятные сотрудники.
Но Преториус был человек добросовестный, а потому он сказал слуге:
— Проводи его в рабочий кабинет. Пусть подождет, я сейчас приду.
Преториус подошел к зеркалу, поправил парик, привел в порядок свое кружевное жабо, принял обычный серьезный и озабоченный вид, как всегда при допросах, а затем, сложив руки на спине, отправился через длинный коридор в свой рабочий кабинет. Открыв дверь, он увидел толстого, неприятного старика, опиравшегося на трость. Старик этот снял шляпу и поклонился не слишком вежливо. Преториус смерил своего посетителя быстрым взглядом и сразу пришел к убеждению, что имеет дело со старой хитрой лисой.
Не обращая на старика никакого внимания, Преториус сел за письменный стол, начал перелистывать бумаги, потом взял с полки какую-то толстую книгу, рылся в ней минут пять и совершенно не обращал внимания на то, что посетитель начал покашливать, чтобы дать знать о себе.
— Извините, — наконец произнес незнакомец, — мне нужно видеть судебного следователя Преториуса.
— Это я самый и есть.
— Вот как… — протяжно проговорил старик. — Неужели? На самом деле вы — следователь Преториус?
— Что за наглость! — вспылил Преториус, который не выносил, когда ему противоречили. — Как можете вы сомневаться в моих словах? Быть может, вы воображаете, что я шучу?
— Хорошо, что вы уверяете меня в этом, — возразил старик, — а то прямо не верится.
— Вы никак рехнулись?
— Нисколько. Именно потому, что я в здравом уме, я не хотел верить, что вы и есть судебный следователь Преториус.
— Да почему же?
— А потому что говорят, будто судебный следователь Преториус человек дельный и энергичный, любящий свое дело и готовый выслушать всякого, кто придет к нему с жалобой или донесением. А вы заставили меня прождать полчаса и чуть совсем не приняли меня.
Преториус был донельзя озадачен резкостью слов своего посетителя. Дрожа от гнева, он вскочил и не знал, швырнуть ли в посетителя чернильницей или позвать дежурного полицейского, чтобы посадить нахала под арест.
— Послушайте, — проговорил он наконец, — кто вы такой, что позволяете себе говорить мне такие дерзости?
— Кто я такой? — ответил мельник, засунув руки в карман и подойдя поближе к письменному столу. — Я человек, которому вы скоро будете целовать руки из благодарности.
Преториус хотел взяться за колокольчик, чтобы позвать слугу и приказать ему вывести нахального посетителя. Но мельник заметил это движение и сказал:
— Не трудитесь звать ваших слуг, а то рано или поздно придется пожалеть, что вы не выслушали меня. Неужели вы не воспользуетесь случаем схватить разбойника Генриха Антона Лейхтвейса со всей его шайкой? Вы хотите, чтобы Лейхтвейсу удалось снова скрыться, тогда как стоит только протянуть руку, чтобы задержать его со всеми его товарищами?
Тогда Преториус понял, в чем дело. Посетитель знал важную тайну и на этом основании вел себя так вызывающе нагло. Однако одного имени Лейхтвейса было достаточно, чтобы заставить Преториуса забыть свой гнев.
— Что вам известно о Лейхтвейсе? — сдавленным голосом спросил он. — Впрочем, прежде всего скажите мне, кто вы такой?
— Я мельник Резике из Доцгейма, и если я прибавлю к этому, что в свое время мой сын покинул меня, чтобы присоединиться к шайке Лейхтвейса, то вы сами поймете, почему мне так хочется обезвредить Лейхтвейса.
— Неужели это будет возможно? — в сильном волнении проговорил Преториус. — Неужели вы можете нам предоставить возможность поймать Лейхтвейса? Если это так, если вы сможете оказать полиции такую услугу, то вся страна будет вам благодарна.
— Прежде всего я заработаю две тысячи талеров, — деловитым тоном ответил мельник, — ведь за поимку Лейхтвейса назначена такая награда?
— Совершенно верно. Две тысячи талеров получит тот, кто даст властям указания, на основании которых можно будет задержать Лейхтвейса и доставить его в Висбаден живым или мертвым.
— Отлично! Если так, то я уже заработал эти деньги. Приготовьтесь отправиться сегодня вечером со мной, да возьмите с собой отряд солдат. Много не нужно, так как будет нетрудно захватить Лейхтвейса, который и не подозревает об опасности.
— Где же мы застанем разбойников?
— За свадебным пиршеством.
— Как так? Да вы смеетесь! Давно ли Лейхтвейс принимает участие в подобных празднествах? Слишком он осторожен для этого, иначе он давно попал бы в руки полиции.
— А я вам повторяю, что вы застанете его на свадьбе.
— Где же состоится эта свадьба?
— В доме рыжего Иоста.
— Вы говорите об управляющем Иосте, труп которого был найден в реке?
— Именно так, там вы сегодня ночью можете задержать Лейхтвейса со всей его шайкой.
— Кто же справляет свадьбу в этом доме?
— Кто же иной, как не вдова рыжего Иоста с моим сыном.
Преториус изменился в лице.
— Черт возьми! — проскрежетал он. — Значит, невинные глаза вдовы рыжего Иоста обманули меня. Она вовсе не так безобидна, как мне казалось. Она знакома с разбойником, даже выходит за него замуж. Если так, то она, без сомнения, причастна к убийству своего мужа.
— Конечно, так! — воскликнул мельник, потирая руки от удовольствия. — Ганнеле лучше других может объяснить вам, каким образом рыжий Иост очутился в реке.
— Она заговорит, будьте покойны, — зловещим голосом проговорил Преториус, — у нас в тюрьме есть особые приспособления, которыми можно заставить заговорить самых молчаливых. Лишь бы нам поймать вдову Иоста, а там мы ее украсим такими драгоценностями, что ей страшно станет.
— Что же, заставить говорить ее можно, — ответил мельник, — но я исполнил свой долг, теперь уж ваше дело придумать какой-нибудь план.
Преториус ходил взад и вперед по кабинету и после некоторого раздумья сказал:
— План этот весьма прост. Как вы полагаете, в какое время удобнее всего произвести нападение на разбойников?
— После полуночи, — ответил Резике. — Надо дать им время напиться допьяна, и когда они будут уже шататься, то можно увести их, как баранов на бойню.
— Не так-то легко будет сделать это. Лейхтвейс станет отбиваться что есть силы, хотя ему ничего не поможет, так как мы примем все меры, чтобы не дать ему улизнуть. Сколько выходов в доме рыжего Иоста?
— Два: большие двери на улицу и маленькие в сад, через веранду.
— Я думаю, лучше будет проникнуть в дом со стороны сада, — решил Преториус, — оттуда ближе к лесу, если не ошибаюсь. Вы, конечно, будете с нами, когда мы оцепим дом и задержим разбойников?
— Понятное дело! — ухмыльнулся мельник. — Недаром же я потратил столько труда на это дело. Я натешусь своей местью вдоволь, уж не говоря о том, что справедливость будет удовлетворена.
— Так. Разве вы ненавидите Лейхтвейса?
— В сущности, с ним лично у меня не было никаких недоразумений, а что он из моего сына сделал разбойника, так это я простил бы ему. Но я хочу отомстить моему сыну, а это мне удастся скорее, если я вместе с ним уничтожу его атамана. Кроме того, меня прельщают две тысячи талеров, которые я заработаю на этом деле.
— Они будут выплачены вам немедленно, как только мы проверим ваши показания. До вечера вы останетесь в городе?
— Да, я останусь до тех пор, пока будет нужно, и хочу ехать туда вместе с вами.
— А где вы остановились?
— В гостинице «Лебедь». Там меня можно застать в случае необходимости.
— Ладно, сидите там, а под вечер вернитесь сюда, мы уедем вместе.
Мельник кивнул головой, взял шляпу и направился к двери. У порога он остановился и с насмешливой улыбкой обратился к Преториусу:
— Ну что, господин следователь, разве вы не пожалели бы, если бы не приняли меня? Не правда ли, стоило меня принять?
— Да, вы правы, — ответил Преториус, — я должен вас благодарить. Надеюсь, мне представиться когда-нибудь случай отблагодарить вас за ценную услугу, которую вы оказали мне, выдавая Лейхтвейса.
Мельник уже не расслышал последних слов, так как успел выйти из комнаты. С сознанием исполненного долга он сошел с лестницы, вышел на улицу и направился в гостиницу «Лебедь».
В тот же вечер, около семи часов, довольно многочисленный отряд вышел из городских ворот и направился в Доцгейм. Отряд состоял из пятидесяти вооруженных с ног до головы солдат, самых надежных из всего гарнизона. Впереди ехала карета, а рядом с нею — всадник. В карете находились судебный следователь Преториус и мельник Резике, а верхом на коне ехал поручик Ремус, которому комендантом Висбадена было поручено оказать Преториусу содействие при задержании Лейхтвейса и доставить разбойника в городскую тюрьму, живым или мертвым.