Да будет с тобой Время, Немногословный!
Боюсь, что это ты ошибаешься относительно родинки. Есть вероятность, что я смогу узнать наверняка. Я, кажется, серьезно увлекся. Ее зовут Круглолицая, и я совершенно схожу от нее с ума. Никогда не думал, что не только смогу написать такие слова, но и чувствовать в соответствии с ними. Поздравь меня, если хочешь, или поведай что-нибудь, что выведет меня из этого состояния. Я неописуемо счастлив и испуган.
Удивляюсь, мой друг, что ты все еще веришь сказкам, которыми нас напичкали в детстве. Кто из нас наивен? Тебе пора домой, в наше прекрасное общество. Нашей Тисе крупно повезло. Что-то такое, беру смелость утверждать – случайно, сложилось в нашу пользу. Мы не знаем, что это, и не сразу поймем, если вдруг потеряем. Но оно есть, с этим я согласен, и работает в нашу пользу. Уже одно, что тисяне вдруг перестали убивать друг друга из-за пустяков. Мудрость цивилизации? Позволь мне в этом усомниться. Кто-то, что-то подмешал в свое время в нашу воду. Наше везенье парадоксально, на мой взгляд, в том, что мы не смогли изменить себя коренным образом, свою первобытную натуру. Не смогли и не пожелали. Наши потребности, при всей их ненасытности, все же имеют границы. Мы кажемся себе порой бесконечными существами, но на самом деле небольшая армия роботов может поддерживать нас в неплохом состоянии духа. Так долго, как мы того желаем. И разве можно упрекнуть живое существо в желании растянуть свое существование в бесконечность? Мы счастливы большей частью, этого у нас не отнять, однако мудрость цивилизации здесь абсолютно ни при чем.Иногда некоторых из нас вдруг одолевает сумасшествие. Дописываю письмо в прескверном настроении. Круглолицая вдруг исчезла, я не знаю, где она и что делает. И это совершенно невыносимо. Извини, пожалуйста. Знаю, мне пора очистить свою систему. Какой выбрать для этого способ?
Пусть Время откроет тебе свои секреты.
OО.
– Вы один? – медсестра подняла на него удивленные накрашенные глаза.
– Один.
Молодая, ухоженная. Такая не пустит мужа одного. Никуда. И ничего от нее не скроешь. В теле. Никакой интриги. Банальный запах зрелой плоти. Без одежды выглядела бы значительно интересней. Если не прячет складки на талии.
– Вы замужем?
Он удивился не меньше ее своему вопросу. Первый раз в жизни, наверно, позволил себе такой вопрос к незнакомой женщине.
– Да, я замужем. А вы женаты?
– Женат.
– Как же вас жена отпустила одного?
Сам напросился.
– Она не знает.
– Не знает? – настоящее удивление. – Хорошо. Пройдите, пожалуйста, со мной в эту комнату, – она показала рукой.
Через пятнадцать минут он сидел на стуле в одном больничном халате, ожидая прихода врача. Еще через двадцать минут он был под наркозом, над его телом молча работали три фигуры в белых халатах, с повязками на лицах.
Когда он очнулся, его напоили соком, оставили одного одеться, проинструктировали, что повязку можно будет снять вечером, и отпустили домой. Предварительно сообщив, что результаты пробы будут через неделю. Он вышел на улицу в слепящее закатное солнце и зашагал домой, раздумывая о том, как спрятать повязку от жены, отгоняя другие, тревожные мысли, от которых в такой день бесполезно стараться избавиться совсем.
Он решил пройти пешком десять остановок до дома. Погода хорошая, и не нужно будет объяснять, почему рано с работы. Центральная улица уже оживилась в приближении часа пик, в ноздри проникал запах выхлопа. На лицах толпящихся на остановках людей нетерпение и обреченность. Проходя мимо очередной остановки, он попытался выхватить лицо, фигурку. Ну да. Накатило ощущение бессмысленности всего вокруг и внутри. Он поднял глаза к солнцу. К быстро уменьшающейся красной полоске на горизонте. Уйти с большой дороги? Шумно и грустно здесь. Он свернул на боковую улицу и обрадовался тишине.
А что, если…? Глупости, ничего у меня нет. Воображение, как всегда, не хотело с ним соглашаться, и он знал, что лучше не пытаться его остановить. Нужно просто не обращать на него внимания. Впереди показалось высокое дерево с окрашенной солнцем макушкой разноцветной листвы. Он глубоко вдохнул наполненный воздух осени.
Терять драгоценное время легкомысленно. Но не остановиться на несколько минут и не полюбоваться округой – преступление. Дмитрий стоял на макушке белого гребня с развешанными на нем повсюду огромными снежными карнизами. Это был первый день чистого неба на восхождении, пятый по счету, включая два дня отсидки в снежной пещере. Он осмотрел округу глазами восторженного новичка. За вершинами и гребнями – другие вершины и гребни, за ними следующие. Показалось солнце. Пора идти. Снега выпало очень много. Слишком много. До перемычки двадцать минут. Он взял в руку ледоруб и зашагал вниз, оставляя зубьями кошек дырки в насте. Хорошо, что так надуло.