— С минуты, в которую открыл я ему ваше рождение, — сказал барон, — собственные его боязни, привязанность ко мне, а особливо награждение, которое я ему обещал, принудили его вам изменить; от него-то я узнал, что ваше намерение было проникнуть в пещеру.
Барон хотел продолжать, как вдруг был прерван топотом лошадей. Он остановился, и Родольф, смотря около себя, увидел собрание людей, которые, будучи привлекаемы огнем, бывшим у него в руках, спешили прибыть к нему. Когда они приблизились, то можно было различить, что четверо из них, которые были пешие, несли труп на носилках, сделанных из переплетенных ветвей. Барон, коего душа приведена была в движение рокового предчувствия, силился их спросить, и между тем, как они хотели отвечать, он сквозь них стремится, поспешает к трупу и познает бледное и обагренное кровию тело своего сына.
Носильщики сложили с себя бремя. Барон, не произнеся ни слова, бросается на носилки и с судорожным всхлипыванием дал свободное течение страстям, которые терзали его душу. Родольф приближается и смотрит с живейшим содроганием на лицо Фридерика. Вдруг барон оборачивается и прежде, нежели могли сомневаться о его намерении, вырывает из рук кавалера Альбертову шпагу, поражает себя в грудь, и падает умирающ на тело своего сына. Зрители окружают его, но было уже поздно ему помогать. Барон показывает им на Родольфа и слабым голосом повелевает им почитать его впредь своим законным господином; потом вынимает шпагу, оставшуюся в его теле, и виновная душа его исходит с потоками крови.
Родольф падает на колени и с трепетом молится грозному правосудию Бога, мстителя преступления.
Те, кои окружали носилку и которые все были подвластны барону, приведенные в уныние при виде кровопролитного происшествия, расспрашивают друг друга, что значил смысл последних слов их господина. Родольф в коротких словах, и не расспрашивая о преступлениях того, коего тело пред ними распростерто было, уведомил их о исследованиях, которые делал он в сию ночь. Повествование его было удостоверено тем, которого нашли кроющегося в пещере и который был при признаниях барона. Тотчас все они признали сына Альбертова за законного господина, и просили его позволить им проводить его в замок; он на то согласился и пошел с ними. Те, кои несли тело Фридерика, несли на той же носилке тело отца его.
Родольф спрашивал их о подробностях Фридериковой смерти; они признались ему, что барон послал их убить его самого; но что, обманувшись сходственностью платья и оружия, они напали на Фридерика, и не прежде узнали свою ошибку, как тогда уже, когда он пал под их ударами. Когда они прибыли к замку, в котором главные официанты и многие слуги ожидали возвращения своего господина, первые известия о его смерти разлили вдруг некоторую печаль. Родольф, собрав всех своих подчиненных в большую залу, сделал им краткую речь, но сильную, в которой доказал свои права над баронством Дорнгейма, и сообщил им свидетельства столь ясные, что никто не мог сомневаться, чтоб сие владение не принадлежало ему, как законное наследство его предков. Некоторые из старейших официантов не забыли еще господина Альберта и дорожили всегда его памятью. Они испускали радостные вопли, познавая его черты в его сыне, а как характер последнего барона не был столь силен, чтоб привлечь к нему всеобщую любовь, то и не было никого, кто бы не принял нового господина с доказательствами сердечной радости.
Родольф пожелал тогда быть один, дабы подумать хорошенько о чудных происшествиях сей ночи, и для успокоения своего сердца от сильных внутренних беспокойств, которые непредвидимые открытия ему причинили; но между тем, как шел он по коридору, который вел его к его комнате, Сенешал за ним следовал и спросил у него, что он ему прикажет делать с двумя женщинами, коих привезли в сию ночь в замок по приказанию старого барона. Родольф спросил, где они находятся, и, когда Сенешал отворил двери комнаты, которая выдавалась на одну сторону коридора, то новый барон увидел Констанцию. Удивленный и восхищенный, он к ней стремится; но изумление и радость Констанции, казалось, превосходили еще ее любовника.
— Какие чудеса возвращают вас моим молитвам? — вскричала она. — Какой дух, покровитель добродетели, избавил вас от убийц, среди коих я вас оставила, когда меня сюда привезли?
Родольф не понимал сначала смысла ее слов, но Леонора, уже видя невозможным, чтоб измена ее не была открыта, бросилась сама к их ногам и добровольно во всем призналась. Тогда Родольф узнал, что Констанция, обманутая хитростию служанки, отдалась во власть Фридерика, не имея ни малейшего подозрения в своей ошибке; и что они были остановлены в лесу толпою людей, посланных от барона, который был уведомлен изменою Морица о побеге Констанции с Родольфом. Фридерик видел себя принужденным сойти с лошади для защищения. Тогда двое людей из толпы, по приказанию, которое они получили, схватили Констанцию с Леонорою и привезли в замок, в который за час они приехали. Напоследок он узнал, что между сим временем Констанция не переставала предаваться чрезмерной печали и оплакивать мысленную смерть Родольфа.