У дальней стены я увидел распластавшуюся фигуру. Мурашки забегали у меня по спине. Это было тело кота, с плечами и головой женщины, припавшее к земле. Его глаза казались живыми. Еще больше испугало меня выражение его лица — не то насмешливое, не то чудаковатое. Все это время один из лам, стоя на коленях, тщательно исследовал какие-то отметки.
— Смотрите! — позвал он. — Эти рисунки-письмена изображают беседу людей с котами; они показывают, что есть душа, покинувшая тело и блуждающая в потустороннем мире.
Охваченный научным рвением, он углубился в исследование напольных картин — он назвал их иероглифами, — ожидая, что еще кто-нибудь проявит аналогичный энтузиазм. Этот лама был человеком высокообразованным, одним из тех, для кого изучение древних языков не составляло особого труда. Остальные, тем временем, продолжали толпиться у странных машин, споря об их назначении. Внезапный крик заставил нас в испуге обернуться. У дальней стены стоял высокий худой лама. Оказалось, что он засунул голову в потускневший металлический ящик. Он стоял, наклонившись, и вся его голова была спрятана в ящике. Двое поспешили к нему на подмогу. Они попытались вытащить его наружу, но он только яростно крикнул и рванулся назад.
Как странно! — подумал я. — Даже степенный, хорошо обученный лама потерял здесь рассудок.
Затем длинный и худой лама все же отошел от стены, но его место тут же занял другой. Как я позже понял, они смотрели на движущиеся машины. Наставник пожалел меня и подсадил к тому, что, по-видимому, было «глазами». Я, как мне посоветовали, ухватился за поручни и увидел внутри ящика людей и те же машины, которые были сейчас в зале. Люди управляли машинами. Я увидел, что платформой, на которой я поднимался к светящейся сфере, можно управлять, и она представляет собой движущуюся лестницу, или скорее аппарат, с помощью которого можно обходиться вообще без лестниц. Большинство увиденных здесь машин были настоящими действующими моделями, такие же я не раз впоследствии встречал в научных музеях по всему миру.
Мы направились к панели, о которой я уже слышал от Наставника, и с нашим приближением она отворилась с резким скрипом и так громко, что от испуга мы едва не попадали на пол. Внутри нас встретила кромешная тьма. Казалось, нас обволакивали густые черные облака. Узкие канавки, проделанные в полу направляли наше движение. Мы шли, шаркая ногами, и, когда канавки закончились, сели. Как только мы сделали это, раздалась серия скрипов, будто металлом скребли о металл, едва уловимый свет прокрался сквозь темноту — и темнота исчезла. Мы осмотрелись и увидели еще больше неизвестных нам машин. Здесь были статуи и картины, выгравированные на металле. Но прежде чем мы успели окинуть пространство торопливым взглядом, свет начал втягиваться сам в себя и вскоре образовал в центре зала светящийся шар. Возникли картины, поначалу расплывчатые и неясные. Но со временем они становились все более яркими и реальными, приобретая рельефность. Мы внимательно наблюдали…
Это был мир далекого-далекого прошлого. Мир во времена своей молодости. Горы стояли там, где теперь были моря; прекрасные морские курорты там, где теперь горные вершины. Климат был теплее, и странные существа бродили по суше. Это был мир научного прогресса. Мимо катились неведомые машины; они летели в дюйме над землей или на высоте в несколько миль. Великие храмы упирались вершинами в небеса, бросая вызов облакам. Люди говорили с животными телепатически. Но не было всеобщего благоденствия, политики воевали против политиков. Мир был разрозненным лагерем, в котором каждая сторона домогалась чужой земли. Страх и подозрительность сопровождали жизнь обычного человека. С обеих сторон священники твердили, что только к ним благосклонны боги. На картине перед нами служители культа шумно проповедовали свой собственный способ спасения. Какой ценой! Убить врага — священная обязанность, учили приверженцы каждой секты. И на том же дыхании проповедовали, что все люди на Земле — братья. При этом братоубийство не казалось им чем-то нелогичным.
Мы видели сражения, и большую часть жертв в них составляло мирное население. Военные под прикрытием брони оказывались куда в большей безопасности. Старикам, женщинам, детям — тем, кто не мог сражаться, приходилось страдать. Перед нами промелькнули ученые, трудившиеся в лабораториях над еще более смертоносным оружием, создавая все более мощные бомбы, чтобы сбросить их на головы врагов. Серия картин изображала группу людей, погруженных в печальные раздумья. Они проектировали Капсулу Времени (то, что мы называем теперь Пещерой Древних), чтобы сохранить в ней для грядущих поколений копии своих машин, иллюстрации своей культуры и ее отсутствия. Гигантские экскаваторы вгрызались в горную породу. Орды рабочих устанавливали модели и аппаратуру. Мы видели, как поднимали на место шары, изготовленные из инертного радиоактивного вещества, дающие свет на протяжении миллионов лет. Инертного, не причиняющего вреда человеку, и активного, имеющего способность светить до конца самого Времени.