Синдэ полагал, что письменность наверняка используется в Синцине, где находятся правительственные ведомства и многие купцы, местные и чужеземные, ведут свои дела. К сожалению, в приграничном гарнизоне, таком как Лянчжоу, крючкотворству не было места в повседневной жизни.
Весной 1028 года в полку поползли слухи, что скоро начнется наступление на Ганьчжоу. Все понимали, что это неизбежно. Для тангутов, уже занявших земли вокруг Синцина и Лянчжоу и вторгшихся на территорию Поднебесной для захвата Линчжоу, было вполне естественно избрать следующей мишенью Ганьчжоу – столицу маленького уйгурского царства, которое при малейшей возможности выступало против тангутов. Синдэ тоже предчувствовал, что осада Ганьчжоу состоится не сегодня завтра.
К концу третьего месяца за стенами Лянчжоу возникло оживление. Каждый день со всех сторон подтягивались новые отряды. Ночью с городской стены можно было увидеть бивуачные костры, растянувшиеся на много ли к юго-востоку. Полки, расквартированные в городе, получили приказ привести в порядок оружие и доспехи. В начале четвертого месяца все войска собрались на поле за городом – на смотр армии прибыл сам Ли Юань-хао, главнокомандующий и старший сын тангутского правителя Ли Дэмина. К делу главнокомандующий приступил с чувством, с толком, с расстановкой. В итоге до отряда, состоявшего из ханьцев, очередь дошла не скоро, так что и Синдэ, и его товарищи простояли на плацу с раннего утра до самых сумерек.
Желтое солнце клонилось к горизонту, и поле, крепостная стена, оазис, простиравшийся на востоке, равнины на западе были залиты кроваво-оранжевым сиянием. Цзюйжэню, который раньше лишь слышал о Юань-хао, а теперь видел его впервые, молодой военачальник – ему было лет двадцать пять – показался очень величественным. При росте чуть больше пяти сяку[26] и хрупком телосложении осанкой он обладал поистине царственной и весь был алым в лучах заходящего светила.
Медленно вышагивая вдоль строя, Юань-хао осматривал каждого воина с ног до головы. Оглядев одного, он едва заметно улыбался ему, прежде чем перейти к следующему. Эта ласковая улыбка трогала сердца солдат, а горящий тайным огнем взгляд государева сына поражал, завораживал, да так, что все до единого чувствовали в себе готовность с радостью умереть за своего предводителя. Когда очередь дошла до Синдэ, он, неожиданно для самого себя, воспылал тем же стремлением отдать жизнь за Юань-хао. И столь же неожиданно ему показалось странным, что он способен не раздумывая броситься в бой и погибнуть ради чужого правителя, вана Западного Ся. А еще было непонятно, почему эта мысль его ничуть не встревожила…
После смотра солдаты вернулись в город, и Чжу Ванли, командующий ханьским полком из трех сотен всадников, призвал к себе Синдэ. Этот полководец, которому было немногим за сорок, совершил несметное число героических поступков, и его храбрости мог позавидовать даже самый отчаянный рубака из передового отряда.
– Твое имя должно быть на доспехах. – Чжу Ванли критически оглядел обмундирование Синдэ. – Это оно? – спросил он, указывая на три иероглифа. – Здесь написано «Чжао Синдэ»?
– Так точно, ваше превосходительство.
– Если б я умел читать и писать, добился бы большего успеха в жизни. Несмотря на всю мою доблесть, отсутствие образования мешает мне выдвинуться… А ты, стало быть, грамотей. Вот и славно. Станешь зачитывать мне приказы главнокомандующего.
– Рад стараться, ваше превосходительство! – гаркнул Синдэ, решив, что знакомство с полководцем столь высокого ранга не будет лишним.
– Вот, начнем с этого. – Чжу Ванли развернул свиток, который держал в руках.
Синдэ подошел поближе. Знаки были не ханьские. Тангутский! Язык, похожий и одновременно не похожий на ханьский… Синдэ изо всех сил вглядывался в таинственные знаки, но так и не сумел ничего понять. Когда он признался Чжу Ванли, что не может прочитать приказ, потому что тот написан не по-ханьски, полководец смерил его презрительным взглядом и сердито буркнул:
– Хочешь сказать, что ты только по-ханьски разумеешь? С тобой все ясно. Ступай!
Синдэ не повиновался.
– Это письменность тангутов, ваше превосходительство. Если вы сведете меня с кем-нибудь, кто знает ее, я сумею перевести приказ за два-три дня. Мне давно уже хочется изучить язык тангутов, я мечтаю попасть в Синцин. Если вы мне позволите, думаю, я смогу вам помочь.
– Мм. – Глаза Чжу Ванли блеснули. – Хорошо, если ты не погибнешь в следующей битве, я попрошу главнокомандующего позволить тебе изучать язык тангутов. Я человек слова и, если мы оба останемся в живых, исполню свое обещание. Помни об этом!