- Женя…
Она медленно развернулась. Перед ней стоял Глеб и непонимающе смотрел на неё, словно она была привидением… Не чем-то реальным, а плодом его воображения. Женя изучала взглядом его черты лица… такие любимые и родные, как же она скучала по нему! Какой же дурой она была весь этот месяц! Надо было сразу же возвращаться, нет… не надо было уезжать от него...
- Жень… - Глеб не знал, как начать разговор, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову, - ты замерзла?
- Ещё бы! Так долго тебя ждать! – недовольно заявила она.
- Ты… эти бумаги… все, что ты там написала, - правда? - с надежной в голосе спросил Глеб.
- Нет, неправда! - вдруг закричала Женя. - Я пошутила! И приехала сюда только затем, чтобы сказать тебе об этом! Ты дурак, Оболонский! Идиот! Знаешь, что?! Вот только попробуй ещё когда-нибудь заикнуться про развод! Никакого развода! Придется тебе терпеть меня до конца своей жизни! Потому что я никогда тебе его не дам, ясно?! Я…
Её крики были заглушены его горячими губами. Глеб властно притянул к себе Женю и впился в её губы жарким, страстным поцелуем.
- Ясно, - хрипло прошептал он, глядя на жену блестящими от счастья глазами. - Ясно, любимая…
- Вот и хорошо. Только попробуй оставить меня, я же… я же люблю тебя… - прошептала Женя, не пытаясь сдерживать градом льющиеся слезы. Она обвила руками его шею и вновь прильнула к его губам.
Ветер нещадно забирался под одежду, но Жене было тепло. Это чувство сладкой истомой разливалось по её телу, возрождая к жизни её израненное сердце…
Глеб крепко стиснул её в объятиях, теперь уже точно зная, что эта хрупкая девочка принадлежит только ему одному, и он никому никогда её не отдаст. Потому что без неё его просто не существует. Без неё он умирает, медленно и болезненно…
Они стояли на вершине скалы, а там, внизу, в безумном танце разбивались о берег холодные волны Корнуолла. Они были подобно горю. Вся боль тонула в волнах и с треском разлеталась о скалы, выбрасывая из памяти все плохие воспоминания… Возрождая их любовь к жизни. Любовь, предназначенную только для двоих. Они её заслужили. Они её выстрадали…
Эпилог
2 года спустя
- Оболонский, просыпайся! Глеб! - Женя стояла возле кровати и настойчиво стягивала с мужа одеяло, а тот не менее настойчиво его на себя натягивал. - Глеб, ну что ты как маленький?! - Женя отпустила край одеяла и недовольно сложила руки на заметно округлившемся животе.
Глеб Оболонский разлепил один глаз и пробормотал:
- Сегодня воскресенье, Женечка, ложись спать, куда ты в такую рань собралась? Иди ко мне, - он потянул жену за руку, увлекая за собой в кровать.
- Ты забыл? Маргарита сегодня улетает! – Женя выдернула руку и недовольно надула губы. - Мы собирались её проводить.
- Ах, ты о том безумном поступке моей безбашенной сестрички… - Глеб скорбно вздохнул и сел в постели.
- Она вовсе не безбашенная, и поступок её вовсе не безумный.
- Ну конечно! Скажи мне, зачем Марго понадобилось ехать в Лондон, если она могла спокойно пройти свою практику у меня?
- Значит, на то есть веские причины, - загадочно улыбаясь, проговорила Женя.
- Дорогая, - подозрительно сощурился Глеб, - у меня ощущение, что ты знаешь что-то, чего не знаю я…
- Ничего я не знаю! - отмахнулась девушка. - И вообще, вставай! Нам нужно собираться! А то Марго опоздает на самолет.
- Не переживай, сегодня же она будет в Лондоне. Я отвезу её в аэропорт.
- МЫ отвезем Марго в аэропорт! - уверенно заявила Женя.
- Женечка, милая моя, - излишне ласково начал было Глеб, однако жена наградила его таким красноречивым взглядом, что он на мгновение замолчал, но все же договорил: - Ты останешься дома. Мы вчера это уже обсуждали. Я не хочу, чтобы ты родила мне близняшек прямо в аэропорту!
- Конечно! Твоя воля, и ты бы запер меня в больнице на весь срок беременности! Оболонский, я не фарфоровая кукла! И рожать мне только через неделю!
- Женя, я все решил. Ты остаешься дома. Я один провожаю свою сестрицу. А завтра везу тебя в больницу, где ты проведешь оставшуюся неделю до рождения наших девочек. Я ясно выразился? - не терпящим возражения тоном заявил Глеб, глядя в глаза жены.
Вместо ответа Женя обворожительно улыбнулась, присела на краешек кровати и легонько провела ладошкой по его обнаженной груди.
- Женя, не надо… - прохрипел он, почувствовав растущее желание.
Она опять не произнесла ни слова, только искушающе стрельнула взглядом и скривилась в победной усмешке…