Слава богу, не пришлось. Знакомые целители, как оказалось, были и у меня.
– Элвин, как хорошо, что я тебя застала. – Шериада говорила это, а портал вихрился за ее спиной. Закрывать его принцесса не спешила. – Возьми, пожалуйста, это твои документы для посольства завтра… Ого!
Она наконец закрыла портал, и Ори забрал у нее шкатулку.
– Госпожа, – выдохнул я. – Помоги! Что с ним?
– Привязка. – Принцесса подцепила пальцем подвеску, и Нил протестующе застонал. – А перед этим он много колдовал. Ты не помнишь, с тобой то же самое было, когда мы познакомились.
Смутно, но да, я помнил, как мне было плохо в ту ночь. Шериада действительно тогда, кроме всего прочего, говорила про какую-то привязку.
– Сильные артефакты, – объясняла принцесса, колдуя над Нилом, – особенно взятые из Источника, должны быть настроены на мага. Как будто… эм, привязаны к нему. Во время процесса настройки, то есть привязки, колдовать нельзя.
– Почему ты не сказала? – спросил я и тут же прикусил язык. Она осталась помочь, она подарила этот артефакт, спасший Нила от исключения. Нельзя быть неблагодарным.
Шериада нахмурилась.
– А зачем? Ты ведь даже брать этот артефакт не собирался. Ладно, давай-ка перенесем твоего друга в спальню. Ори, мы с Элвином сами справимся, а ты приготовь, пожалуйста, тоник из «черной вдовы».
– «Вдовы», госпожа? – перебил я. – Но это же яд.
– Для хумар – тоник. Ори, пять капель смело лей: не отравится.
Нил оказался неожиданно тяжелым. Мы с трудом уложили его на кровать, Шериада села рядом, расстегнула на нем сорочку, сняла перчатки и принялась что-то тихо напевать. Прошла минута, и Нил расслабился, задышал ровнее. Но принцесса все равно напоила его зловеще черным тоником.
– Элвин, успокойся, с ним все будет хорошо.
– Правда? – выдохнул я.
– Правда. Я не первый раз лечу хумару. А к целителям он, кстати, почему не пошел? С ним плохо обращались?
Я пожал плечами, и Шериада нахмурилась.
– Узнай, когда проснется. И, пожалуйста, с именами. Я разберусь.
– А когда он проснется, госпожа?
– Утром. Поверь, он будет совершенно здоров. Обещаю. Да, диету я сейчас напишу, соблюдайте ее оба, раз такие глупцы. Лишь бы без магии остаться, да? – Шериада покачала головой. И вдруг добавила: – Элвин, я понимаю, тот наш разговор на Острове был… – Она замялась. – Я была резка. Мне жаль. Постарайся больше ни во что не влипнуть.
– Да, госпожа.
Принцесса исписала целый лист своими неразборчивыми закорючками и передала его Ори.
– Следи, чтобы эти двое питались правильно.
– Госпожа, – перебил я. – Ты говорила, что завтра я обязан провести день с Повелителем, но как же отработка в канцелярии принца?
Шериада улыбнулась.
– О! Все нормально, Элвин. Иди и отрабатывай, Руадан заберет тебя оттуда. Если сможет, конечно. В чем я очень сомневаюсь.
– Что это значит, госпожа?
– Увидишь.
«Похоже, завтра у меня будет интересный день», – подумал я. За окном танцевали светлячки, пели цикады, а я так устал, что мне было все равно, что случится завтра. Если рассказы Ори о принце верны, то Руадан с его высочеством Лэйеном друг друга стоят.
А стоило бы волноваться! Но я не знал тогда принца и ничего не понимал.
Глава 2
Говорят, что ночь темнее всего перед рассветом. В Междумирье это не так: ночь здесь никогда не бывает темной. Луны в этом мире нет, зато тысячи светлячков водят в душном воздухе бесконечный хоровод. И звезды – крупные, яркие, блуждающие. Как и светлячки, они танцуют, и созвездия постоянно меняют рисунок. Это очень красиво, но голова кружится, если долго смотреть.
Перед рассветом ко мне приходили кошмары. Было бы странно, если бы моя учеба не преследовала меня во снах. Чаще всего мне снились демоны. Иногда неясная сверкающая фигура Повелительницы говорила, что я ее разочаровал, и тогда Шериада убивала Тину и маму прямо у меня на глазах.
Магия повиновалась мне только если я был зол или испуган. Для Нуклия и Междумирья это равносильно приговору: как будто ты волшебник лишь наполовину. Мой главный кошмар – беспомощность.
Ни на что не способная кукла с красивым лицом – так ли сильно я изменился, месяц проучившись в Арлиссе? Днем мне казалось, что да. Днем я зарывался в книги с заклинаниями и изнурял себя тренировками. Днем я видел магию в других и чувствовал ее в себе.
Ночью я снова был беспомощен. На то, чтобы разозлиться, нужно время. Даже испуг не приходит мгновенно – волшебству нужно не просто легкое волнение, а паника, ужас. Магию сложно контролировать. Она ненадежна.
Мои кошмары легко могли стать реальностью. Но самое страшное и одновременно смешное – я знал, как спастись, знал, как обрести контроль над силой. Нужно всего-то с кем-то переспать и получить от этого удовольствие.