Но и звонок Клыка из той изощренной мудрости: в момент кульминации подосланный киллер убивает босса, обезглавливая конкурирующую группировку и превращая поражение в победу.
Потому посланца Клыка встретили еще у лифта, отобрали портфель и проверили металлоискателем, посадили в глубокое кресло, из которого быстро не вскочишь, и стоят вдвоем за спиной, страхуют... Но никак не тянет пришедший на киллера, никак - не потому, что обтерханный и неуверенный маскировка всякая бывает, а просто он из другой породы: по глазам видно, манерам, словам...
Может, и действительно прижали его на этой истории с мылом, статей даже сейчас никто не любит... Скорей всего так: случайное совпадение. Тем более Клык книжек не читает. Вернее, судя по времени, не читал...
Но успокаивающие размышления Седого перебивала тревожная мысль: сигнала от второй бригады до сих пор не поступило.
- ...а они даже домой приехали и сообщили: мол, ни номера такого нет, ни раненого не имеется, - закончил наконец Каймаков свой путаный рассказ.
- Да, конечно, - машинально повторил Седой, но тут же встряхнулся и взял себя в руки.
- Не знаю, что вам рассказал ваш друг детства, но мы уголовщиной не занимаемся, - веско проговорил он, четко разделяя слова. - Мы - предприниматели и интересуемся только законным бизнесом. Поэтому могу заверить, что угрозы и покушения от нас не исходили.
Пришибленно кивнув. Каймаков попытался встать.
- Но! - Респектабельный молодой мужчина за обтянутым черной кожей столом поднял палец, плечо Каймакова натолкнулось на твердую ладонь телохранителя, и он снова утонул в глубоком кресле. - Но мы интересуемся тем, что происходит у нас под боком, и не любим, когда посторонние люди пугают жителей района, угрожают или даже нападают на них. Мы не любим, и когда кто-то без нашего ведома занимается здесь бизнесом, не важно чем торговлей мылом, автомобилями, наркотиками... У нас есть официальная служба безопасности, собственное сыскное бюро, и мы намерены пресекать подобные попытки. Разумеется, в рамках закона... Если, конечно, наши противники соблюдают закон.
- Запишите телефон. - Седой протянул посетителю ручку, листок бумаги и продиктовал номер. Одновременно с Каймаковым его записал майор Межуев.
- Если кто-то будет вам морочить голову с мафией или мылом, позвоните, и мы поинтересуемся этими людьми.
Каймаков наконец выбрался из кресла и, взяв визитную карточку с черной поверхности стола, вышел из офиса. Телохранители сопроводили его до выхода из гостиницы, а вернувшись, тщательно осмотрели кресло, да заодно и весь номер.
И хотя ничего подозрительного обнаружено не было, дурные предчувствия не оставляли Седого. Когда зазвонил телефон, он понял, что сейчас они подтвердятся. И не ошибся.
- Слушай, козел вонючий, оформляй опознание своих "быков" в морге, всех четверых, - задыхаясь от ярости, шипел Клык. - Запомни: ты первый начал, да ошибся, Клыка пришить непросто... Теперь моя очередь. На куски падлу порежу, говно свое жрать будешь...
Первобытная животная ярость парализовала даже мощную волю Седого.
- Подожди, дружище, я ничего не знаю, - проговорил он дрогнувшим голосом. - Давай спокойно разберемся...
- На том свете будешь разбираться, - перебил Клык. - Даю один день, чтобы общаковые бабки вернул. Иначе всех твоих в зонах петухами сделают!
В трубке давно пищали короткие гудки, а смертельно бледный Седой сидел как парализованный и не мог положить ее на аппарат.
- Что, шеф? Что? - испуганно спросил один из телохранителей.
- Тревога, - с трудом произнес Седой. - Клык жив, деньги пропали, наши убиты. Собрать всех... Тревога...
Глава четвертая
Милицейская группа немедленного реагирования прибыла к месту перестрелки через пять минут. Шестеро в бронежилетах с автоматами наперевес бросились наверх, привычно прикрывая друг друга. Грохот кованых ботинок наполнил узкое пространство подъезда.
С четвертого этажа начала открываться картина кровавой бойни. Трупов было восемь. Водитель "БМВ" с разнесенным вдребезги затылком лежал поперек лестницы. Выше застыл истекший кровью капитан госбезопасности Якимов. На площадке между четвертым и пятым этажами скорчились тела двух охранников Клыка. На пороге квартиры громоздились еще четыре трупа. Выщербины от пуль и кровавые мазки на стенах, потеки, лужицы и ручейки крови...
Все это не способствовало успокоению нервной системы, и, когда в проеме простреленной двери появился капитан Васильев, шесть автоматов мгновенно взяли его на прицел.
- Ложись, сука! - грубым, сорванным голосом крикнул командир группы. - Ложись, тебе говорят!
- Да свой я, - откликнулся капитан, но на всякий случай поднял руки и присел, потому что лечь можно было только на окровавленные трупы.
Выполнив команду, он поступил правильно, потому что на местах кровавых разборок, как и на поле боя, своя оценка событий, свой закон, своя справедливость и логика действий, и любой спецназовец, омоновец, член группы захвата сам себе прокурор, суд и исполнитель, потому что адвокатов здесь нет, в уголовный кодекс во время стрельбы не заглядывают, а правым оказывается тот, кто специально прислан пресечь беззаконие...
- Сейчас посмотрим, какой ты свой. - Холодный срез автоматного ствола больно уперся в щеку капитана, рука привычно обшарила карманы.
- Рация ненашенская... И сразу две ксивы...
Командир группы открыл документ прикрытия.
- Майор милиции Еремкин, Главк уголовного розыска МВД, - вслух прочел он и раскрыл вторую красную книжечку. - Капитан госбезопасности Васильев, - задумчиво повторил командир, - А чего в квартире делал?
- Проверял, кто там есть, чтоб на пулю не нарваться, - ответил Васильев, выпрямляясь и опуская руки.
- Ладно, разберемся! - Командир хотел сунуть удостоверения себе в карман, но обстановка резко изменилась.
- Всем оставаться на местах, госбезопасность! - раздался властный голос.
По лестнице абсолютно бесшумно поднялись четыре человека в гражданских костюмах, под которыми угадывались импортные бронежилеты, с новейшими, высокоскорострельными автоматами "Кипарис" на изготовку.