Не слушая его, Верка вертела бедрами, сладострастно извиваясь в эротическом, по ее представлению, танце. Потом стала исполнять канкан, высоко вскидывая то одну, то другую ногу. В комнате запахло спортзалом.
«И чего я сюда приперся?» – спросил себя Каймаков и внезапно все вспомнил.
– Где у тебя машинка? Мне надо кое-что написать.
В это время Верка сбросила бюстгальтер и швырнула ему в лицо. Грудь у нее была хорошая, и Каймаков помягчел.
– Ну, работу можно и отложить... А сейчас...
Воспользовавшись тем, что девушка находилась в пределах досягаемости. Каймаков наклонился вперед и вцепился в ажурные трусики. Верка отпрыгнула, раздался треск рвущейся материи и тонкий крик раненого зайца.
– Что ты наделал! Я за них тридцать тысяч заплатила!
Слезы градом катились по некрасивому лицу, трусики теперь болтались на одном бедре, и Верка, быстро сдернув их, принялась изучать размер ущерба.
– Я их сейчас нарочно надела, чтоб красиво было, специально для тебя... А ты!
Теперь в ее голосе слышалась неприкрытая злость.
– Да брось, зайка, чего ты. – Каймаков жадно разглядывал голую Верку. Он впервые видел ее полностью обнаженной и должен был признать, что сейчас она здорово выигрывала. – Тебе вообще нужно голой ходить, смотри, какая фигура! Можно скульптуру лепить!
– Да, умный, голой! Горбишь, горбишь, чтобы одеться прилично, а если каждый рвать будет... Фигурно выстриженный лобок приковал взгляд Каймакова.
– Я тебе другие трусы куплю, – сказал он, сажая девушку рядом с собой на мягко просевший диван. – Кончай плакать...
Рука скользнула по гладкой коже, вновь ощутив пикантную колкость коротко подстриженных волос. Он попытался уложить ее на податливые подушки, но Верка резко вырвалась.
– Трусы он купит, – пробурчала она, вытирая слезы. – А дальше что? Ты знаешь, что у меня несворачиваемость крови?
Каймаков опешил.
– При чем одно к другому?
– Да притом! – Верка опять заплакала, тонко и жалобно подвывая. – Ты меня сейчас...
Верка не утруждала себя эвфемизмами и прямо назвала слово, обозначающее, что сделает с ней Каймаков на мягком уютном диване.
– ...И я забеременею. – Она заплакала громче. – А аборт мне делать нельзя, придется рожать... Ты всунул – и в кусты, а я со своей девочкой на сорок пять тысяч нищенствовать буду!
Верка зарыдала навзрыд.
«К черту! – Каймаков вскочил и стал быстро собираться. – Она психбольная. Видно, на почве походного секса чокнулась... И чего я, идиот, к ней поперся! Надо быстро дергать к себе».
Каймакову нельзя было идти домой: там его поджидал убийца. Но он об этом не знал.
Не знал он, конечно, и о том, что на недавнем оперативном совещании в отделении подполковника госбезопасности Дронова его жизнь и поведение подверглись подробному анализу.
– Первый этап прошел без осложнений, – докладывал ведущий разработку майор Межуев. – Объектом манипулирует наш агент – Мальвина. Кислый, ничего не подозревая, с интересом взялся за наши цифры, сам пришел к выводу об утечке мыломоющих средств, мысль о статье мы ему подбросили, но и здесь оказалось достаточным намека, он его подхватил и сделал довольно профессиональный газетный материал. С публикацией проблем не было, сейчас любые жареные факты заглатывают с аппетитом...
Дронов поморщился, но ничего не сказал. Он был педантом и не терпел неслужебных терминов, но не настолько, чтобы перебивать инициативного сотрудника, успешно проводящего важную операцию. Да еще в присутствии генерала.
– Мы только чуть подтолкнули через свои каналы, чтобы сразу – в печать. На Западе было труднее: из четырех газет сумели реализовать только в двух, но зато с комментариями. Дескать, не подтверждает ли пропажа мыла и порошка слухи о подземном оружии невиданной силы?
Межуев заглянул в поспешно заполненный листок.
– Кстати, три часа назад «Немецкая волна» передала анализ сейсмических катастроф применительно к политической ситуации в пострадавших местностях. Они довольно недвусмысленно намекнули на их искусственный характер, а в подтверждение сослались на публикации нашего фигуранта, называя его "крупным российским социологом... ". Он бы радовался, если б услышал.
– Еще услышит, – кивнул Верлинов. – Только что пришла информация: Би-би-си готовит развернутый обзор с комментариями специалистов. В нем нашего друга называют доктором наук! Да, кстати... – Генерал обратился к Дронову: – Все агенты, успешно сработавшие по данному делу, должны быть поощрены. Подготовьте представление на списание соответствующих сумм. Особенно обоснуйте валютные траты.
– Продолжайте, товарищ майор, – мягко сказал начальник одиннадцатого отдела. Он мог вызвать подчиненных к себе, но демократично пришел в кабинет Дронова, расположившись не на месте хозяина, а на стуле в торце стола, хотя тумба мешала вытянуть ноги и сидеть там было неудобно.
– На втором этапе операции мы должны были передать фигуранту некоторые материалы по «Сдвигу» и сориентировать его на быстрое их опубликование.
Межуев рассказывал для начальника отдела и двух его спутников – незнакомых людей с суровыми и решительными лицами. Один был похож на уволенного командира «Альфы» Карпенко, который не мог здесь находиться, во втором угадывался коллега, в звании не ниже генерал-майора. Начальника отдела "Т" Борисова Межуев никогда раньше не видел, но принадлежность к Системе и звание определил правильно.
– С целью психологической подготовки фигуранта ко второму этапу мы осуществили акцию воздействия, высказав от лица неконкретизированной преступной организации угрозу убийства.
Межуев сделал паузу и оглядел присутствующих чуть виноватым взглядом.
– С этого момента в операцию вклинились очень подозрительные случайные факторы. Вопервых, на фигуранта кто-то совершил покушение, а он каким-то необъяснимым образом сумел его отразить. Естественно, фигуранта это напугало. Очень обеспокоился и наш агент. Мальвина требует, чтобы безопасность Кислого была гарантирована. Мы дали рекомендации, чтобы Кислый не ночевал дома. Они выполнены. Во-вторых, опередив нас в передаче материалов для второго этапа, к Кислому инициативно явился по газетной публикации некто Боруля. Он служил в подразделении «Сдвига», там получил травму, добивается компенсаций, но их не получает, а потому чувствует себя обиженным. Этот Боруля выложил Кислому все, что мы собирались ему сообщить.
– Из какой он части? – перебил Верлинов. Вид у генерала был непривычно встревоженным. – Вы проверили его?
Межуев вспомнил, что на пленке было упоминание о части-прикрытии, но, заглянув в свои записи, этого номера не обнаружил.
– Проверить не успели, – ответил майор, ощутив кожей, как похолодел взгляд Дронова.
– Мы устраним недоработки в ближайшее время, – вмешался подполковник.
– Сделайте это немедленно! – приказал Верлинов. – И имейте в виду: на днях в Москву прибывает офицер ЦРУ Роберт Смит. Как раз в связи со «Сдвигом». Надо «подвести» к нему способного агента и напитать нужной нам информацией. То есть использовать его для «Расшифровки». Заявление правительства Соединенных Штатов – это посерьезнее газетных публикаций. Так?
– Так точно, товарищ генерал! – в один голос отозвались Дронов и Межуев.
Энтузиазм оперативников не был наигранным. Подчиненные уважали Верлинова за профессионализм, который редко встречается у руководителей высокого уровня. А чтобы принципиально новая информация шла не снизу вверх, а наоборот... Такое встречается еще реже.
Источник высокой осведомленности генерала был известен: служба электронного наблюдения одиннадцатого отдела осуществляла постоянный съем информации с терминалов органов внешней разведки, федеральной контрразведки, МВД, Минобороны, резиденту иностранных посольств и еще очень многих организаций и учреждений.