А тут Александр написал ей и узнав, что у нее плохое настроение, пригласил ее приехать.
Но, не к себе. Хотя у Тани в груди была такая громадная надежда, что у него есть на это возможность, что, она, наверное, не так его поняла в прошлый раз.
Александр предложил снять ей отель. Билеты она купила сама, хотя откровенно не могла себе этого позволить, потому что на эти деньги ей нужно было как-то прожить до момента, как начнет опять зарабатывать. Мечта о собственном автомобиле была задвинута уже очень далеко. Но он не предложил ей купить билеты, а попросить деньги она не могла. Она не умела этого делать, она даже в детстве у папы ничего не умела просить. Если ей нужно было купить что-то, она летом подрабатывала, помогая бабушке продавать овощи. А вот так взять и попросить купить билет, у нее даже мысль не возникла.
А сейчас она ехала в его машине, посматривала на него со стороны, как он круто выглядит за рулем в солнцезащитный очках, наверняка, очень дорогих, она была счастлива. Она смотрела на него и улыбалась. Она смотрела в окно на эти улицы, и сердце замирало в восхищении.
В Кусково Таня пошла посмотреть усадьбу и музей посуды, пока Александр большими шагами мерил парк, решая какие-то вопросы по телефону. Она осмотрела все где-то за сорок минут, можно было и подольше походить, но Таня не хотела оставлять его одного на долго.
- Ты зря надела трусики сейчас. Вдруг мне сейчас захочется поприставать к тебе в кустах, тут парк большой. Я бы подошел к тебе сзади и задрал юбку и дело сделано.
- Тут много народа. Купи лучше мне мороженое.
Они сидели около озера под солнцем и ели мороженое. Таня закрывала глаза, чтобы солнце впиталось в нее, как все воспоминая сегодняшнего дня.
- Так и чего ты расселась, пошли возьмем лодку! Ты умеешь грести веслами? То у меня руки болят, ты меня знатно помучила утром.
- Ага, конечно! – Таня с удовольствием смеялась над всеми его шутками, у нее сейчас внутри щебетало.
Они плыли по озеру, он постоянно шутил, Таня хохотала, Александр в это время фотографировал ее, подбирая самые живые, и по мнению Тани, неудачные кадры. Но что точно было на этих фотографиях – она выглядела бесконечно счастливой, улыбка, глаза – это не с чем не перепутать!
- А ты выполнила задание, нашла тут подружку, которая пойдет с нами на ужин, а потом будет раздевать тебя ночью и выполнят все мои пожелания.
- Конечно, обязательно! – Таня смеялась, но внутри у нее была тревога и страх. Потому что ей казалось, что он не шутит на эту тему.
Заплыв в заросли, он потянулся к ее ногам, Таня быстро подобрала их к себе. Он встал и направился к ней, тянулся поцеловать ее. Лодка так сильно раскачивалась, что крики и визги Тани слышало все Кусково. Он дотянулся до ее плеча и притянул к себе, чтобы легонько поцеловать в губы.
Даже спустя много лет, Таня, когда хотела вспомнить, как она выглядит влюбленной и счастливой, она доставала эти солнечные фотографии из Кусково.
Но из мира грез сейчас ее вытащило сообщение от соседки по лестничной площадке Ирины Константиновны: «Татьяна, добрый день! Сегодня к тебе приходили два раза, спрашивали тебя, узнавали, где ты. Я ничего не сказала, так как не знаю. Мужчины очень серьезные, расспрашивали про тебя, топтались у двери».
Глава 26 часть1
Он высадил ее на Бауманской, сославшись, что еще есть пара дел до вечера. Таня отказалась ехать в отель, решила использовать время в Москве.
- Смотри, вот Елоховский собор, он был главным храмом в Москве до строительства Храма Христа Спасителя, если ты верующая, то тебе интересно будет туда зайти.
- Да, я тогда тут и выйду.
Таня взяла платок на входе и зашла, там было невероятно тихо и безлюдно. В детстве Таню постоянно водила в церковь бабушка и мама, а ей было всегда очень тяжело отстаивать всю службу, для нее это было настоящее мучение. Однажды, они были в большом храме при монастыре, народа было очень много, и мама посадила ее на лавочку рядом с бабушками в черной одежде, а сама ушла. Таня постоянно вглядывалась в толпу, пытаясь увидеть маму или бабушку, но их не было видно. И так она просидела на месте, боясь даже двинуться, в ужасе и страхе, что ее тут забудут. Служба длилась около двух часов и за это время Таня испытала несколько порывов разрыдаться, но она молчала, потому что плакать при чужих не хорошо.
До сих пор храмы наводили немного жути на нее. Но иногда она заходила в открытый храм, когда там не было народа, чтобы посидеть в тишине и позадавать свои вопросы. Она не ждала ответов. Но задать вопросы ей было очень важно.