1
Вармейском наставлении 350-1 говорится, что целью начальной общевойсковой подготовки является «превращение человека, впервые пришедшего на военную службу, в дисциплинированного, сильного духом и физически хорошо подготовленного солдата, владеющего своим оружием и приученного беспрекословно повиноваться». Из трех названных основных целей начальной подготовки — дисциплины, высокого морального духа и боевой выучки — простейшей в достижении является последняя, а обеспечить боевой дух солдат и их дисциплинированность значительно сложнее.
Высокий моральный дух и крепкая дисциплина в условиях войны важны по двум очевидным причинам. Во-первых, для человека не является естественным в нормальных условиях входить в простреливаемое противником пространство, где любой выстрел может оказаться смертельным, а во-вторых, действуя по единому плану, все вместе, солдаты имеют больше шансов сохранить свою жизнь, не говоря уж о возможности победить в бою, будь то наступление или оборона. Но нужно ли добиваться высокого морального духа и дисциплинированности солдат, если это не получается на добровольной основе? Если да, то как это следует делать?
2
Курс начальной общевойсковой подготовки почти одинаков во всех видах американских вооружённых сил, и процесс перевоспитания человека строится по однотипной схеме. Вначале стремятся заглушить индивидуальность солдата, а затем превратить его в послушный «винтик» военной машины, в человека, готового убивать по первому слову командира или, по крайней мере, охотно идущего на это дело.
В рекрутском депо морской пехоты начальная общевойсковая подготовка ведётся в наиболее простой и,увы, наиболее изощрённой по жестокости форме. Новобранцы, прибывающие со всей страны в рекрутское депо Пэррис-Айленд в штате Южная Каролина или в рекрутское депо Сан-Диего в штате Калифорния, встречаются с этой грубостью и жестокостью в первый же день[40].
— Эй вы, бараны! Как там у вас? Порядочек? Десять секунд на то, чтобы выбраться из автобуса. Учтите, что пять из них уже прошли.
Голос гремящий, пугающий, властный. Он исходит от странного волосатого человека в широкополой шляпе. Но забавный головной убор и внешность не шутка. Все это вполне серьёзно. Парень и не думает представляться. Он сержант-инструктор морской пехоты и чувствует себя чертовски важной персоной.
— Прекратить болтовню и выплюнуть свои жвачки! Как вывалитесь из автобуса, построиться вдоль жёлтой линии и стоять смирно. Знаете, что значит «смирно»?
Это значит, что стоять прямо, как штык! Я поймаю всякого, кто попробует куда-либо отлучиться и уж тогда вышибу из него дурь. А сейчас пошевеливайтесь!
Будущие морские пехотинцы вываливаются из автобуса и бросаются к длинной линии, образованной из нарисованных на тротуаре жёлтых следов от армейских ботинок. Иногда им приходится стоять так часами, дожидаясь прибытия других новобранцев, с тем чтобы укомплектовать полный взвод — около восьмидесяти человек. Затем начинается стрижка. На одного рекрута полагается всего сорок секунд.
От парикмахера испуганные молодые солдаты бегут к стойке, из-за которой капрал выбрасывает им обмундирование. Спотыкаясь, с узлами в руках, они все так же .бегом направляются в длинную комнату, вдоль стен которой стоят дощатые столы. Здесь новобранцы складывают свою гражданскую одежду и ждут дальнейших распоряжений.
— Шевели задницами, болваны! — грохочет тот же голос. Инструктор объясняет, как необходимо упаковать и отправить вещи домой и как делать всё остальное в соответствии с его распоряжениями.
— Почему вы такие тупые? — то и дело раздаётся окрик.
Действительно, все сразу как-то поглупели. Один парень даже упал в обморок от испуга: он не мог слышать голоса инструктора.
Из душевой опять бегом в длинную комнату со столами. Теперь новобранцы надевают военную форму, которая всем оказывается не по размеру.
Но вот, подхватив все свои вещевые мешки, молодые солдаты становятся в строй, и перед ними появляется новый начальник — старший инструктор, который и будет постоянно заниматься с ними до окончания срока обучения в рекрутском депо.
— С этого момента, — грохочет он, — первым словом, которое выйдет из ваших глоток, будет слово «сэр».
— Так точно, сэр! — кричат в ответ новобранцы, не обращая внимания на противоречие указанию.
— Громче! — требует инструктор.
— Так точно, сэр! — ревут солдаты.
— Все, что от вас требуется, солдаты, — точно выполнять приказы, черт подери. Ясно?
— Так точно, сэр!
Атака на личность новобранца началась. Эта атака принимает различные формы, но она всегда направлена прежде всего на то, чтобы разрушить представление новобранца о себе как о личности. Его заставляют выглядеть так же, как и все остальные, и, хотя он может питать отвращение к своей внешности, он уже не в состоянии что-либо предпринять для её изменения. Здесь его никогда не называют по имени или фамилии, а зовут «болваном», «бараном», «глистой», «Нигером» или «мешком фасоли»[41] — в зависимости от словарного запаса сержанта-инструктора и физических или расовых характеристик новобранца.
Как-то в Пэррис-Айленд прибыл из Нью-Йорка новобранец, закончивший Пенсильванский университет и специальную деловую школу. В один из первых дней пребывания в депо сержант-инструктор строго спросил его перед строем:
— Ты еврей?
— Так точно, сэр! — прокричал в ответ испуганный солдат.
— А ты старообрядческий еврей?
— Нет, сэр!
— О'кей! Тогда можешь встать в строй.
После этого инструктор не называл его иначе как «клёцкой», а однажды, когда был в мрачном настроении, нарисовал у солдата на лбу шестиконечную звезду.
От постоянных насмешек у молодого морского пехотинца вскоре начались галлюцинации: ему казалось, что он находится в концентрационном лагере. Через полтора месяца он совершенно вышел из колеи, и его демобилизовали в связи с острым психическим расстройством. Расследовавший этот случай конгрессмен Марио Биаджи заявил тогда, что «во многих отношениях с солдатом обращались, как с заключённым в концлагере».
Новобранец должен привыкнуть, обращаясь к инструктору, никогда не говорить в первом лице.
«Сэр, — должен он говорить, — рядовой просит разрешения обратиться к старшему инструктору штаб-сержанту Вилкоку».
Все контакты с внешним миром — с друзьями и родными, а также все прочие личные связи для новобранца отрезаны, если не считать тех нескольких минут в сутки, когда он может написать или прочитать полученное письмо. Телефонные разговоры запрещены. В рекрутском депо нет ни телевизоров, ни радио, ни газет.
Даже подойти к почтовому ящику солдат может только с разрешения сержанта-инструктора. Во время вечерней раздачи почты солдаты должны стоять по стойке «смирно» у своих коек. Инструктор сидит в центре казарменного помещения и называет фамилии тех, на чьё имя прибыла почта. Названный должен подбежать к инструктору и, щёлкнув каблуками, принять стойку «смирно». Инструктор берет письмо и, отведя руку в сторону, растопыривает пальцы так, что письмо падает на пол. Солдат должен, хлопнув ладонями, подхватить его на лету. Если же это ему не удаётся, то следующую попытку ему позволят сделать лишь на следующий день. По почте запрещено получать книги, журналы, продукты и любые другие подарки. Один из новобранцев в Пэррис-Айленде получил пачку жевательной резинки, и инструктор заставил его съесть всю пачку сразу прямо в обёртке.
Не менее унизительна и процедура писания писем домой. По распорядку дня солдаты имеют вечером час свободного времени. Однако получат они его или нет, зависит от инструктора, который имеет право отобрать это время в наказание пли рассматривать как время, необходимое для чистки обуви и приведения в порядок других предметов обмундирования.
Такое обращение с новобранцем должно убедить его в том, что он, как личность, совершенно ничего не представляет, что он безгласная гражданская тряпка, возможно, немного чудак, но во всяком случае — не мужчина и не может называться морским пехотинцем. Молодому солдату постоянно твердят, что он тупица, что он ничего не может сделать правильно и достаточно быстро. Студентов колледжей дразнят «кошечками», не закончивших среднюю школу — «дум-дум».
40
Факты, приведённые в данной главе, взяты из интервью с несколькими десятками морских пехотинцев, прошедших через указанные рекрутские депо, а также из бесед с офицерами и сержантами-инструкторами морской пехоты и из личных наблюдений автора в рекрутском депо морской пехоты в Сан-Диего. — Прим. авт.