Наконец всё становится на свои места: гитарист, уволенный «с позором», не может найти работу и задерживается полицией за бродяжничество, а его друг, добрый, «с почётом» уволенный старина Джо, приходит к нему в тюрьму, чтобы внести залог и взять на поруки. Конечно, это фальсификация. Из числа уволенных «с позором», возможно, и были арестованы за бродяжничество несколько человек, но идея безошибочна: веди игру честно, и ты приобретёшь признание общества и все преимущества ветеранов. Если ты отклоняешься от норм армейской жизни, становишься потерянным человеком до конца своей жизни.
Более эффективным, чем фильм или классные лекции, во время идеологической обработки новобранцев, однако, являются действия сержантов-инструкторов, служебное положение которых отличается от положения капеллана или другого классного лектора. Инструктор всё время находится в непосредственном контакте с новобранцами и, несомненно, оказывает на их взгляды весьма существенное воздействие.
Начиная с 1966 года в сухопутных войсках США на должности инструкторов назначают только сержантов, имеющих опыт участия в боевых действиях в Индокитае. Обычно это военнослужащий примерно 23 лет, бывший во Вьетнаме командиром отделения и после этого продливший свой контракт на службу в армии. Он склонен разделять мнение многих людей, посвятивших свою жизнь военной карьере, о том, что «гражданские институты— семья, школа и даже церковь — ничто, и только армия может спасти настоящее поколение молодых американцев».
Именно такой взгляд на вещи постепенно передаётся от сержанта-инструктора к новобранцам. Когда молодые солдаты идут в строю, инструкторы заставляют их повторять в ритме марша такие прописи: «Я хочу во Вьетнам, я хочу убить вьетнамца сам» или «Я хочу быть воздушным диверсантом, жить в крови, выпускать кишки, прыгать с десантом». Обучение военному делу перемежается с захватывающими рассказами «из собственного опыта инструктора», воевавшего с «коммунистами» в Юго-Восточной Азии. В казарменных разговорах то и дело упоминаются слова «гуки», «динки»[43], а также сжигатели призывных карточек и хиппи — все «получеловеческие» создания, для которых инструктор не оставил ничего, кроме презрения, и которых он мгновенно убил бы.
К тому времени, когда новобранцы пройдут курс молодого бойца, они такого наслушаются, что будут мечтать о дешёвых кинокамерах и доступных блудницах, а некоторые на самом деле будут стремиться убивать «гуков».
4
Поскольку солдат всегда заранее готовят к войне, никого не удивляют меры по их закаливанию, подавлению в них чувства боязни крови и боли. Тревога, возникающая в связи с обучением солдат в Соединённых Штатах Америки, появляется из-за сомнений в правильности целей, для достижения которых предназначен весь мощный процесс подготовки. Особое беспокойство вызывает то, что начальная военная подготовка не только формирует у молодых людей навыки, необходимые на войне, но и оставляет в их психике след, который не исчезает долгие годы, а порой с годами становится даже более глубоким.
В свете направленности современной американской внешней политики вовсе не удивительно, что формирование облика солдата сосредоточивается на укреплении в нём привычки повиновения, а не способности к самостоятельным действиям. Как реклама, призывающая молодёжь добровольно поступать на военную службу, избегала упоминаний о войне в Юго-Восточной Азии, приводя множество других причин необходимости вербовки добровольцев, так и армейское обучение сосредоточивает внимание на психологической обработке солдат в духе антикоммунизма, готовит солдат прежде всего для войны с коммунистами.
Военное командование заявляет в своё оправдание, что вооружённые силы существуют только для того, чтобы вести войну, что солдат должен прежде всего уметь драться и что современная подготовка солдат почти ничем не отличается от обучения в 1942 году. Если мы ограничим свою точку зрения указанными рамками, то действительно можно согласиться с приведёнными доводами. Однако даже в этом случае методы, применяемые для выработки определённого мировоззрения и дисциплины у молодых людей, для использования их в индокитайской авантюре, не оправдываются историческими ссылками на роль американской армии в прошлом.
Не может эта практика быть принятой и из-за простой необходимости «завершить начатое дело». То, что делалось для обучения американцев во время второй мировой войны, можно было терпеть главным образом потому, что сама война была морально и политически оправданна. Лишённые своей моральной подоплёки, методы подготовки должны рассматриваться не только относительно целей, к которым ведёт подготовка, но и в смысле вреда, который они причиняют людям.
Курс начальной военной подготовки в дополнение к немедленному воздействию на личность новобранца вызывает эффект длительного влияния, которое трудно описать и измерить. Верно, кое в чём это влияние бывает иногда положительным. Многие мальчишеские «вывихи», граничащие с преступлением, «выпрямляются» во время подготовки в армии. Офицеры любят этим хвастать. Однако не менее часто эффект воздействия не так уж целителен. «Многое зависит от устойчивости психики перевоспитуемого, — говорит специалист-психиатр Дэррелл Ч. Джеветт. — Большинство молодых людей достаточно стабильны, чтобы понять искусственность атмосферы обучения. Они принимают её как необходимость. Беспокойные же юноши склонны воспринимать процесс в собственной интерпретации, применительно к своим чувствам. По их мнению, существующая система уничтожает индивидуальность человека. И вот из-за своего неразрешимого эмоционального конфликта с представителями официальной власти они неспособны принять состояние, которое вооружённые силы требуют от них — превращение в агрессивного человека, способного убивать без чувства сожаления или жалости».
Многие из таких беспокойных юношей идут в самовольные отлучки во время курса общевойсковой подготовки или вскоре после этого, а затем их служба превращается в непрерывные переходы из одного дисциплинарного заведения в другое. Когда они наконец выберутся с военной службы, оказывается, что они превратились в озлобленных, запутавшихся, выбившихся из колеи людей.
Каково бы ни было воздействие армейской подготовки на личность новобранцев, влияние её на политические взгляды молодых американцев при этом несомненно, и не столько из-за того, что в вооружённых силах бытуют определённые политические взгляды — они действуют только в незначительной степени, — но, скорее всего, из-за отношения к политическим вопросам, которое постепенно прививается в течение курса обучения, обязательно имеющего политический оттенок. Автоматическое почитание властей, прививаемое новобранцу всеми, от инструктора до капеллана, несёт в себе воспитание безоговорочного подчинения властям в обществе. Свобода — в послушании, несогласие — явление непатриотическое. Мужественность означает бессознательную жестокость; добропорядочное гражданство — презрение к коммунистам. Таким образом, если подобные взгляды прививаются и переносятся в последующую сознательную жизнь, курс обучения новобранцев становится орудием выработки политического послушания в Америке, особенно по вопросам её внешней политики.
Военное командование в США всегда сталкивается с дилеммой, как сочетать требование беспрекословного послушания солдата с основным положением демокра-тии о том, что гражданин должен принимать участие в процессе выработки решения. Американские военные руководители ещё больше усложняют проблему, утверждая, что всё необходимое для военной службы хорошо также и для гражданской жизни, что дисциплина и беспрекословное выполнение распоряжения руководителя не просто неизбежная потребность военной организации, но также и всеобщая добродетель для общества.