Книга Барнеса была написана в период эскалации агрессии в Индокитае. Естественно, что в ней в значительной мере нашли своё отражение пороки всей системы обучения и воспитания личного состава в вооружённых силах США, проявлявшиеся в зверствах американской военщины на фронте и в тылу, в бессмысленных разрушениях городов и чудовищном истреблении людей. Но и после окончания вьетнамской авантюры милитаристов книга нисколько не потеряла своей актуальности — ведь в ней говорится о тех методах и способах подавления и духовного закабаления, которые практикуются в американской казарме и сегодня.
«Пешки» Питера Барнеса — содержательный труд внимательного, наблюдательного автора. Ему, буржуазному публицисту, свойственны определённые ограниченность и непоследовательность, известный идеализм суждений и оценок. Советский читатель легко увидит и отделит все это от того положительного, интересного, разоблачительного, что есть в предлагаемой книге.
Капитан I ранга Т. Белащенко
От автора
Я вырастила его добрым парнем…
но взгляните, что они из него сделали.
Они превратили его в убийцу.
Около двух лет назад я пришёл к заключению, что наша военная система нуждается в серьёзном и внимательном пересмотре. В то время я работал в Сан-Франциско корреспондентом журнала «Ньюсуик». Как и многие другие американцы, окончившие колледж и достигшие призывного возраста в период после окончания войны в Корее и до начала войны во Вьетнаме, я был весьма поверхностно знаком с армейской жизнью. Сначала я получил отсрочку от призыва как студент, а затем по состоянию здоровья, использовав для этого какой-то пустяковый повод. Таким образом, мне удалось достичь заветного возраста в двадцать шесть лет, и тяготы воинской службы меня не коснулись[1]. Я предпочитал меньше думать об армии и сосредоточил всё своё внимание на гражданской карьере, оставив военные заботы тем, кто носит форму. Внутренними проблемами военных я всерьёз заинтересовался в октябре 1968 года в связи с «мятежом», происшедшим в армейской тюрьме «Пресидио» в Сан-Франциско[2]. Конечно, и ранее, подобно, большинству американцев, я видел растущее влияние военных на жизнь страны, гигантский военный бюджет, постоянно срывавший планы разрешения наших социальных проблем; сознавал ту огромную власть, которую захватил в стране так называемый военно-промышленный комплекс, ощущал милитаризацию нашей внешней политики и был свидетелем губительного действия на молодёжь войны во Вьетнаме. Однако я никогда не пытался оценить положение в вооружённых силах с позиций военнослужащего.
Будучи человеком гражданским, я всегда рассматривал вооружённые силы как единое целое, как какой-то гигантский обособленный механизм, к которому наше в общем-то демократическое общество относится как к невкусному, но необходимому лекарству. Я даже не мог себе представить, что, заглянув во внутренности военной машины, увижу там все стадии переваривания живой человеческой массы, её поглощения и отторжения. Не сознавал я и того, что по чисто гуманным соображениям мне необходимо было бы поинтересоваться всем происходящим в вооружённых силах с такими же, как я, или, быть может, более молодыми людьми. Не мог я себе представить, что проблема контроля над вооружёнными силами тесно связана с тем, как обращаются с военнослужащими в вооружённых силах.
Короче говоря, до определённого момента я редко задумывался над этими вопросами. Но тогда утром, в понедельник, я увидел в Сан-Франциско двадцать семь испуганных и потерявших надежду ребят, которые сидели во дворе армейской тюрьмы, взывая о внимании и помощи… Прежде всего передо мной встал вопрос: как попали сюда в тюрьму эти доведённые до отчаяния солдаты? С какой целью и почему наше правительство объявило их действия, заключавшиеся всего лишь в том, что эти парни просто сидели на траве, чудовищным преступлением, наказуемым, если этого захочет горстка армейских офицеров, смертью?
Мучили меня другие вопросы. Один за другим американские президенты, побуждаемые военными и гражданскими советниками, посылали воевать в Юго-Восточную Азию многочисленные контингенты солдат. Посылали без объявления войны конгрессом, без какой-либо видимой связи с необходимостью защиты интересов государства. Казалось нелепым, что в условиях нашего строя какая-то небольшая группка людей способна заставить другую, довольно многочисленную, вести войну, цель которой столь сомнительна. Среди наиболее серьёзных проблем, возникших в связи с ужасным конфликтом в Юго-Восточной Азии, по-моему, должны быть поставлены вопросы о том, что необходимо предпринять для восстановления границ власти президента в развязывании войны. И как продолжение первого вопроса — что можно сделать для защиты молодых американцев от использования их в качестве инструмента незаконного приложения президентской власти. Когда появились сообщения о том, что американские солдаты вырезали мирное население вьетнамского посёлка Милай, возник ещё более навязчивый вопрос: сколько американских солдат, обученных и получивших приказ или, по крайней мере, разрешение убивать, вели бы себя подобно солдатам роты «С»[3]?
Что бы делал я сам, если бы мне было двадцать или даже двадцать девять лет? Я не мог дать уверенного ответа. Не знаю этого точно я и в данный момент.
Подогреваемый подобными вопросами, я уселся писать эту книгу. Передо мною стояла тройная цель: во-первых, определить размеры той власти, которой обладают военные по отношению к жизням миллионов американцев; во-вторых, выяснить законность этой власти и наконец, найти, какие-то пути для её ограничения.
Подходя к этой большой и сложной задаче, я чувствовал необходимость не только изучить настоящее, но и заглянуть в прошлое. Какова традиционная роль военных в Соединённых Штатах? Как они завладели властью и функциями, которые выполняют сейчас? Несколько писателей, и среди них Рассел Ф. Уэйли, Уолтер Миллис и Сэмуэл П. Хантингтон, уже исследовали эти вопросы. Поэтому в своих рассуждениях о прошлом американских вооружённых сил я часто во многом опираюсь на их высказывания.
В то же время ознакомление с характером современной американской военной системы оказалось более трудной задачей, чем я предполагал. Потребовалось провести интервью с сотнями рядовых и сержантов, офицеров и отслуживших свой срок ветеранов. В течение года, вооружившись пишущей машинкой и магнитофоном, я посетил более десятка гарнизонов сухопутных войск, флота и морской пехоты. Большинство из них расположено на западном побережье, но я также добрался и до нашей столицы Вашингтона, останавливаясь по пути во многих других гарнизонах. Я знал, что солдаты, сержанты, так же как официальные военные представители, имеют склонность к преувеличениям, поэтому в каждом гарнизоне я старался проверить точность полученной информации и сопоставить точки зрения рядовых солдат и высокопоставленных офицеров.
Сделать это удавалось не всегда легко. В то время как большинство солдат были в общем-то не прочь поделиться своими думами и настроениями, часть из них не без оснований, с подозрением относилась ко мне как к какой-то неизвестной личности. Органы военной контрразведки, действующей через своих шпионов под самыми различными прикрытиями, не в состоянии заглушить недовольство среди солдат, но зато несомненно преуспели в создании атмосферы боязни и страха. Неоднократно, чтобы добиться откровенности от солдат, мне приходилось долго и упорно доказывать, что я не являюсь чьим-либо агентом (а доказать это в наши дни нелегко). В некоторых случаях солдаты, хотя и не сомневались в моих репортёрских функциях, все же не желали говорить со мной откровенно из-за боязни быть отправленными на фронт или понести какое-нибудь иное наказание.
1
До 1 июля 1973 г., когда в США был введён принцип комплектования вооружённых сил только так называемыми добровольцами, а фактически наёмным личным составом, вооружённые силы комплектовались как путём вербовки наёмников, так и за счёт призыва недостающих контингентов на основе закона о всеобщей выборочной воинской повинности. Призыву подлежали, лица мужского пола в возрасте от 18 с половиной до 26 лет. — Прим. ред.
2
Имеется в виду нашумевший случай с группой солдат морской пехоты, отказавшихся ехать во Вьетнам. Будучи заключёнными в военную тюрьму, они провели там несколько антивоенных демонстраций, делали пацифистские заявления, пели песни протеста. За эти действия солдаты были обвинены в мятеже и осуждены на длительные сроки каторжных работ. Об этом случае подробно рассказывается в главе 9 данной книги. — Прим. ред.
3
В армии и морской пехоте США принята нумерация рот по буквам латинского алфавита — А, В, С и т. д. В данном случае имеется в виду рота, участвовавшая в истреблении жителей южно-вьтнамской общины Сонгми (Милай). — Прим. ред.