Павлик.
Павлик шел по коридору, его вызвали в кабинет Тихорецкого. Вилка и ребята были в школе, поэтому по коридору он шел один. Он не боялся, он просто шел. Как тогда, год назад, когда они с Вилкой попали сюда, дверь в директорский кабинет скрипела. Павлик постучался и вошел. Он увидел молодых мужчину и женщину, которые в ожидании смотрели в его сторону.
- Ну вот, это и есть Павел Воронков. Теперь уже Николаев, - Виталий Андреевич Тихорецкий довольно ухмыльнулся. – Вы его уже видели, документы оформлены, можете забирать. Сейчас я скажу дежурному воспитателю, чтобы собрал его вещи.
- Спасибо Вам, большое, Виталий Андреевич, - Женщина расчувствованно всхлипнула, и на стол опустился пухлый белый конверт, - Мальчик просто замечательный.
Павлик ничего не понимал. Он чувствовал опасность, но откуда она исходила, не знал.
- Иди ко мне, мой малыш, - Женщина протянула к Павлику холеные красивые руки.
Павлик подошел поближе. Женщина обхватила его за шею и зарыдала. Он стоял, не понимая, что происходит.
- Вот, Павлик, тебя усыновили. Это твои новые родители. Сейчас они заберут тебя, и ты поедешь жить к ним.
- Зачем? Я не хочу! – Павлик пока еще был спокоен. – Я уже привык жить здесь. Здесь Вилка, ребята. Мне не нужны другие родители. Я знаю, меня нельзя усыновлять. У меня есть мама.
- От твоей мамы получено официальное разрешение на усыновление тебя другими людьми, так что можешь быть спокоен, все нормально, - Тихорецкий начал терять терпение.
- Но мне не нравятся эти родители. Я не хочу с ними жить. – Павлик почти кричал.
- А тебя не спрашивают, чего ты хочешь, сопляк.
- Подождите, Виталий Андреевич, Вы же сказали, что с мальчиком Вы поговорили и он согласен, - В разговор вмешался мужчина.
- Да, конечно, поговорил. Он просто валяет дурака.
- Нет, это неправда, со мной никто не говорил, я ничего не знал о том, что меня хотят забрать, - Павлик начал рыдать в голос.
- В любом случае, это уже не важно. Есть разрешение комитета по охране детства, есть решение суда, документы готовы. – Женщина резко встала. - Сейчас мы заберем ребенка домой, а там разберемся. Конечно же, ему будет хорошо у нас. Иди ко мне, мой золотой, - Она снова протянула руки к Павлику.
Он не мог вынести этого больше. Он попытался выбежать из кабинета, но дверь оказалась заперта. Тогда он сел на пол возле двери и беззвучно, совсем по-детски заплакал. Жаль, что из-за крупных соленых слез Павлик не мог видеть выражения злобного ликования в глазах Виталия Андреевича Тихорецкого.
Через полчаса его за руку вывели из кабинета и повели на улицу, ему даже не дали зайти в свой блок, собрать вещи и попрощаться с ребятами. Его вели, как нашкодившего щенка. Когда компания вышла за ворота детского дома, Павлик споткнулся и чуть не упал. Рука ведущего его мужчины разжалась только на мгновение, но этого было достаточно для того, чтобы Павлик вырвался и побежал. Он бежал, не разбирая дороги, и казалось, что ничто в мире не сможет остановить его. Но его остановил проезжающий мимо автобус. Последнее, что Павлик услышал в этой жизни, был резкий визг тормозов.
* * *
Пенсионерка Федорова вышла из подъезда. Девчонка подняла голову и невидящими, полными тоски и ужаса глазами посмотрела на нее и прошептала: «Он умер, мой маленький братик, мой Павлик, он умер». В этот момент к девчонке подошли еще двое – симпатичный парень лет четырнадцати и крупная светловолосая девушка. «Нам помощь не нужна, спасибо» , - Мальчишка поднял трясущуюся в истерике девочку и повел ее прочь. Сделав несколько шагов, он обернулся и прокричал: «Не думайте, что мы добрые. Мы всегда мстим за обиды. Каждый, кто нас обидит, будет расплачиваться кровью». Он прокричал это и ушел, а пенсионерка Федорова поспешила домой, прочь от обезумевших подростков, в свою норку, где тепло и нет никакого дела до всех несчастных забытых Богом.
* * *
Осень 2003
Спустя два месяца Костика осудили за умышленное нанесение тяжких телесных повреждений с целью ограбления. Конечно, что возьмешь с малолетнего наркомана, который остался без дозы. Костику было четырнадцать, поэтому его отправили не в тюрьму, а в колонию для несовершеннолетних преступников. Через два года его переведут на зону.
Павлика похоронили на Красногорском кладбище. Виолетта очень просила, чтобы его хоронили, как Воронкова, хотя по документам он уже был Николаев.
Несостоявшиеся родители Павлика подали в суд на Виталия Андреевича Тихорецкого, но его оправдали, так как все документы были в порядке, ребенок погиб за территорией детского дома. А что ребенка не предупредили об усыновлении, так кто это докажет?
Вскоре после похорон Павлика, Вилка, Мишка и Алена ушли из детского дома № 311. Мечта Тихорецкого сбылась. Он победил.
Прошло два месяца. «Святая троица» перебралась в Москву. Конечно, их искали, так положено, но находить не особо хотели, поэтому и не нашли. А, кроме того, кому в Москве есть дело друг до друга? Надвигалась зима, поэтому приходилось тяжеловато. Одежда какая-то еще оставалась, а вот с едой было туго. Приходилось подворовывать. Ночевали они всегда вместе. Утром расползались по «рабочим местам». Виолетта попрошайничала на улицах, возле больших магазинов. Иногда удавалось насобирать бутылок или украсть что-нибудь. Этому она уже научилась. Мишка мыл машины, иногда болтался на заправках, но там были свои хозяева места, просто так попасть на эту престижную среди подростков работу было нельзя. Мишка быстро бегал. Поэтому иногда, когда приходилось совсем туго, просто вырывал кошельки у зазевавшихся обывателей. В такие дни, если везло, все втроем питались в «Макдональдсе». Алена, которая всегда выглядела не по годам развито, занималась примитивным раскручиванием вокзальной публики. Она подсаживалась к людям, долгое время просидевшим на вокзале, и, комбинируя детскую непосредственность с жизненным опытом, начинала процесс общения. Кому-то нужен был задушевный разговор, кому-то психологическая помощь, к кому секс. Иногда удавалось своровать что-нибудь у потенциальных клиентов. Так они и жили. Вернуться им было некуда, появись они хоть раз в Краснргорске, их сразу отправили бы обратно в детский дом, все их документы остались там. В городе их знала каждая собака, а в Москве без денег, без жилья и без покровителей жить нельзя. Они и не собирались так жить. Многое можно вытерпеть, если у тебя есть цель. А у них эта цель была. Они просто ждали удобного момента, чтобы осуществить свой план, план мести.
* * *
Март 2004
Последнее время Виталий Андреевич Тихорецкий жил с ощущением выполненного долга. Все начинало получаться. В детском доме воцарился порядок. Все встало на свои места. Сегодня несколько бывших выпускников детского дома пригласили его на выходные к знакомым на дачу. Они позвонили ему днем прямо в кабинет и были искренне рады его слышать, рассказывали про жизнь, про работу. Он знает их, помнит, а они помнят и ценят его. Конечно, раньше никогда такого не было, чтобы кто-то когда-то за все три года приглашал его в гости, но тогда он был вторым лицом, а сейчас он Директор, человек с Большой Буквы. Вот, Зюзина очень часто встречалась со своими выпускниками, а теперь главный он, он олицетворение безопасности и порядка в детском доме, теперь его уважают все, даже бывшие выпускники.
Он стоял около железнодорожной станции и ждал, когда за ним заедут ребята. На улице начало теплеть, снег уже подтаивал, пригревало солнышко, самое время для отдыха. Машина подъехала около часа дня, была суббота. Виталий Андреевич сел вперед и задремал. Ребята на заднем сидении о чем-то негромко разговаривали. Около трех были на месте. Шикарная двухэтажная дача, высокий забор, охрана при въезде на территорию. Вечер прошел шикарно, за всю свою жизнь Виталий Андреевич так не отдыхал. Много выпивки, классная закуска, около восьми вечера ребята затопили баню. Они попарились, помылись. Когда вернулись в дом, там уже ждали девочки из недорогой, но проверенной фирмы. Виталию Андреевичу даже предоставили право первого выбора. Он указал на высокую, стройную рыжеволосую девушку с холодными глазами. Глаза были холодными, а девчонка горячая и страстная. Он не заметил, как прошло три часа. Около часа ночи в его комнату постучали.