— Забодать нафиг, чтоб неповадно было, если ты мозги дальше головы не представляешь!
— Я сейчас чьи‑то кишки на земле представлю по всем правилам этикета с долгим перечислением достоинств и регалий! Если бы ты, вся такая предусмотрительная из себя, догадалась меня предупредить, что в траве эта падла разлеглась, я бы на неё не наступила! Или это такой изощрённый способ развлечения: вляпался сам — подставь друга! Ой, нет, я знаю! Ты вступила в секту змеелюбов и таким оригинальным образом приносишь жертвы своему чешуйчатому повелителю. Ничего не подозревающая дева идёт к висящему на ветке человеку, узнать, что случилось, и попадает прямо в пасть представителю Змея на земле? Что‑то мелко. Я ожидала от тебя большего коварства — там пытку дохлыми крысами или ме — е-едленое отравление. Теряем квалификацию, уважаемая. Ещё чуть — чуть и я начну сомневаться, что являюсь несчастной жертвой самой изобретательной Травительницы Замка.
Алеандр набычилась, покрепче обнимая горячо возлюбленную верхушку. Если бы кровь по законам природы не приливалась в её лицу на добровольных началах, девушка наверняка бы покраснела из‑за своего прилипчивого прозвища детских лет. С четвёртого года обучения, после открытия разделов о преобразовании органики на чаро — малекулярном уровне, на юную но уже подающую надежды ученицу Замка Мастеров снизошло просветление забытой кем‑то из подмастерьев закладкой с рецептом зелья. Это потом начинающего травника просветили в особенности зелий, используемых оракулами, и их применение на общественных началах. В момент же замечательного, сопровождаемого звуко — свето — ароматическими спецэффектами эксперимента посреди алхимического практикума никто особенно не сообразил, от чего целый взвод малышни под предводительством подменявшего наставника подмастерья второй ступени с воплями и восторгами начал гонять галюков. Итоговый состав органического зелья, сваренного на алхимических реактивах, после недели госпитализации тяжело бредившего экспериментатора комиссией наставников было решено отнести к разряду курительного оружия средней тяжести. К трясущемуся от страха изобретателю же намертво прилипло звание Травителя года. Свой маленький титул Алеандр очень любила и искренне гордилась своим первым и последним достижением в алхимии, но каждый раз старалась умилительно краснеть, поскольку это очень шло к её образу.
— Ну, Та — а-ан, — травница хлюпнула носом. — Не дури. Ты же сама знаешь, что эти змеючки подслеповаты. Я же своего укрытия выдавать не хотела. Может ещё немного и тварюшка сама бы ушла? Мне ж нельзя было голос подавать, совсем нельзя…
— А значится, жестами мы не объяснялись, чтобы гиперинтеллектуальное создание не расшифровало послание в махании конечностями по шуму листвы? — зад девушки раздражённо дрыгнулся, поскольку, для травницы именно он был проводником воли собеседницы. — Предостеречь не хотела, чтобы мои вопли усладили слух отдыхающих взамен убиенного петуха?
— Надеялась: спугнёшь, — чистосердечно призналась Алеандр: увиливать сейчас не было ни причин, ни удовольствия.
Яританна Чаронит глубоко вздохнула, наперекор персональной непереносимости к эквилибристике подтянула к плечу левую ногу, стянула за деревянную пряжку маленький плетёный сандалий и, опасно выгнувшись, с чувством собственного достоинства запустила им в обидчицу. Старомодная, но гордо именуемая винтажной обувка пролетела от силы метр, не добравшись и наполовину до намеченной на перемазанной травой ягодице травницы цели, и бесславно рухнула в раззявленную для нового потока брани пасть водного змия. Нечисть от такого презента заметно опешила, хлопнула большими влажными глазами, задумчиво пожевала подошву и презрительно сплюнула бесформенный комок пряжек в кусты, вякнув с жутким тальянским акцентом: «Венено». Такого хамства по отношению к своей горячо любимой собственности (любая собственность Чаронит для окружающих объявлялась горячо любимой) нежная и чувствительная душа тенегляда, прожжённого длительным общением с баньши, не выдержала. Танка почти ловко втянулась на ветку целиком и воинственно заломила посиневшие ручки на груди. Госпожа Яританна изволила негодовать.