Китти лежала под капельницей в полузабытье, в то время как Энн сосредоточено выслушивала долгий монолог доктора.
— Вы же видите, уважаемая…
Он прекрасно понимал ситуацию, что еще хуже — откровенно сочувствовал, бездарно подбирая слова поддержки.
— …это четвертый приступ за месяц, ей срочно нужно лечение. Терапия сейчас неэффективна.
— У меня нет выхода, — Энн колотила дрожь, она пыталась куда-нибудь пристроить рефлексирующие от волнения руки, хотя бы просто выдохнуть. Волны страха, пульсирующий комок оголившихся нервов били ее зарядом электрошокера.
— Я знаю, — врач грустно смотрел ей в глаза. — Была бы у вас возможность оплатить полный курс, не думаю, чтобы вы так тянули.
Анна сглотнула и насторожилась. Этот эскулап сейчас должен был озвучить безболезненные и гуманные методы эвтаназии, и девушке понадобятся все силы, чтобы раз и навсегда отбить охоту предлагать ей подобный способ.
— Клиника заключила договор с «Лодж Инкорпорейтед», анабиоз обойдется вам всего 30 тысяч кредитов единоразово и 2500 ежегодно, вместо положенных 45 и 3 800. В любом случае, вы всегда можете отдать ребенка на попечение Империи или оплатить эвтаназию….
— Нет!
Дыхание Энн стало частым, взгляд начал блуждать по стерильно-белой, освещенной слепящими лампами палате в надежде зацепиться за что-нибудь. Тщетно.
Врач переминался с ноги на ногу и продолжил.
— Ей будет только хуже. Курс интенсива ничего не даст — прогнозировать ремиссию, все равно, что безосновательно верить в чудо. Китти перешла на 3 стадию. Я не уговариваю, а взываю к разуму — жизнь и здоровье Китти сейчас зависит только от вас. Хотя вы сами знаете, что синдром Тоннета…
— Мне нужно время, — оборвала его на полуслове Энн, не зная, что ответить.
Эвтаназию и отказ от Китти в пользу Империи она не рассматривала. Насчет анабиоза вопрос спорный, что-то глубоко внутри мешало принять решение. Какой-то звериный протест и ощущение неправильности ситуации путали мысли, заставляя крепче сжимать зубы, чтобы не закричать от безысходности.
— Нет времени, Энн, у Китти совсем нет времени. Вы сами знаете, сколько длится третья стадия, счет идет на дни. Скажите, вы можете оплатить хотя бы первоначальный взнос?
— Да, — и это было правдой.
Все, что она успела отложить на лечение, жалкие крохи, которые собирала по десятке, выгадывая на транспорте, продуктах, составляли ровно 38 943 кредита.
— Я не настаиваю. В конечном итоге, решаете вы. Если вдруг вы определите отдать Китти на попечение Империи…
— Нет!
— … Ее вылечат, и вы даже сможете получать некоторое довольствие, правительство очень хорошо относится к биологическим матерям…
— Не надо мне никаких вознаграждений! — голос Энн сорвался на крик.
Отдать своего ребенка, да еще и иметь наглость требовать себе какое-то возмещение…. Удел беспринципных и безответственных ублюдков, которых назвать родители даже не повернется язык.
— Давайте договор, — скороговоркой выпалила она, понимая, что чем дольше будет думать, тем меньше шансов у Китти вылечиться. Даже в будущем, слишком они перезатянули.
— Не кричите, Энн, я вас прекрасно понимаю. Давайте пройдем в мой кабинет.
Понимает он… Да ничего ты не понимаешь! Ничего! Анну захлестывали эмоции. Когда они прошли по коридору и оказались помещении, Энн уже была готова разнести всю клинику по кирпичику. Она понятия не имела, из чего состоят стены, но разрушение стало непреодолимой силой, переполнявшей все её естество. Девушка еле сдерживалась, чтобы не нагрубить доктору, так заботливо и услужливо оказывавшему им помощь на протяжении нескольких месяцев.
Интерфейс мелькнул зеленым светом входящего файла.
«Договор оказания услуг № 3591371 —А»
«Гражданин Империи…»
Включить автозаполнение?
Согласие.
Форма замелькала ее реквизитами. Энн устало перечитывала текст:
«… не несет ответственности за обстоятельства, в гражданской и судебной практике Империи именующимися «форс-мажором»…».
Подписать.
Запрос на снятие средств. Акцепт «Лодж Иннкорпорейтед» филиал центра анабиоза Вентра. Сумма: 37 500 кредитов, комиссия 750 кредитов. Итого:38 250 кредитов. Оплатить?
Платеж успешно отправлен. Спасибо.
Анна грустно ухмыльнулась. И комиссию взять не постеснялись, уроды жадные.
Доктор, стоящий напротив, получил уведомление. Он согласно кивнул и, чтобы прервать повисшее молчание, переспросил:
— Терапия у Китти закончится через три часа. Вы останетесь, чтобы попрощаться?
— Да. Можно мне побыть с ней?
— Китти спит, вы же сами видели.
— Я просто посижу рядом, — голос Энн в тишине кабинета звучал громким, отражающимся от стен шепотом.
— Я скажу, чтобы вам принесли кресло.
— Ты здесь, мам?
Анна вынырнула из тревожной полудрёмы, в которую успела погрузиться, пока ждала конца терапии.
— Да, солнышко. Тебе придется сегодня ещё немного поспать.
— Хорошо, мам, — ярко-голубые глаза дочери были серьезны, и, казалось, пронизывали Энн насквозь.
— Мне надо поговорить с тобой, дорогая, — девушка собралась с силами, чтобы сдвинуть все захлестывающие ее эмоции на задний план и доступно объяснить Китти причину, по которой её положат в анабиоз.
Повисла пауза, девушка старательно подбирала слова, Китти все это время сидела на кушетке, мрачно наблюдая за мухой, неизвестно откуда взявшейся в стерильной палате.
Насекомое тоже не особо радовалось нахождению в царстве боли и страданий, оно настойчиво билось в толстые прозрачные стекла.
— Китти, нам придется расстаться на некоторое время, — девочка открыла рот, но тонкие пальцы Энн коснулись ее губ прежде, чем она успела что-то сказать. — Это не навсегда. Тебя положат в капсулу и ты хорошенько выспишься. А когда проснешься, мы снова будем вместе.
— Придется лечь в криосон? — Китти смотрела со всей серьезностью, но скрывать правду Энн и не собиралась.
— Да, дорогая. Я буду рядом, когда ты будешь засыпать. Скажу даже больше, — Анна смотрела на Китти с обожанием, как на подарок, — Первой, кого ты увидишь, когда откроешь глаза, тоже буду я.
Китти улыбнулась, и потянула к Энн худощавые ручки, перевитые трубками капельниц.
— Осторожней, не сорви катетер.
Поспать нормально не дали. Анну разбудил шоковый разряд с яркими сполохами системных предупреждений системы.
«Неизвестный объект. Идентификация…
Идентификация…
Идентификация…
Идентификация…
Идентификация…
Идентификация…».
Черт! Да их тут пачки!
Лагерь окружен какими-то летающими тварями, которые не прочь поужинать человечинкой.
— Подъем, у нас гости, — резанул по ушам голос командира.
А что с часовыми? Спят, что ли? Наносеть, завязанная на локальное взаимодействие всё же хорошая вещь. Увели часовых — пять зеленых точек медленно ползли на северо-восток. Но почему они не дали сигнала тревоги?!