Это — «бараны» — он выговаривал с особым смаком. Он чувствовал над ними полную власть. Абсолютную.
Один из плененных пошел к стене и поднял винтовку.
— Здесь наше оружие. Они оставили его нам. Они нас не хотели убивать. Надо уходить отсюда. Они не сделают нам ничего плохого. Нам надо быстрее...
Выстрел Щуплого прервал эту речь. С размозженной головой боец упал на камни.
— Кто еще так думает? — обернулся к бойцам Щуплый.
Никто больше так не думал.
— Разобрать оружие. Приготовиться к бою. Мы догоним их. Вперед.
Глава двадцать девятая
Голубков рвал и метал.
События развивались непредсказуемо. А это ставило под сомнение конечный результат всей операции.
Фактически задача была выполнена. Информацию подменили дезой. Правда, Голубков опасался, не поздно ли? Существовало еще одно «но». Появились первые трупы. Их могут связать с возней вокруг «Меркурия». Это плохо. Но если всплывет коммерческая деятельность убитого, все спишут на разборки. Значит, надо следствию эту версию подбросить.
Похищение Дашева сыграет свою положительную роль. Во-первых, подтвердились опасения Голубкова относительно полигона в Кулябе. Во-вторых, с помощью имплантанта они теперь могут определить точное место полигона.
Но тут возникала еще одна фамилия — Филин. Голубков связался с лабораторией и попытался узнать о Филине как можно больше.
Игорь Филин действительно работал над проектом. Дельный геофизик. Скромный. Из провинциалов. Принципиален. Одно время у него были нелады в семье. Кажется, разошелся с женой. Детей нет. Живут раздельно. Два дня назад взял отпуск за свой счет. Что-то случилось с родственниками. Кажется, у него есть престарелый отец в Йошкар-Оле. Ничего странного в последнее время в поведении замечено не было. Ровные отношения со всеми. Правда, примерно с десять дней назад он говорил, что его приглашали на встречу с депутатом. Вернулся со встречи мрачным. Особенно не распространялся, но по некоторым обмолвкам было ясно, что Игорю было сделано путаное и не совсем чистое предложение о работе за рубежом. Чтение лекций. Предложение исходило от депутата, славящегося своими крайне левыми взглядами. Жаль, вот фамилии никто не помнит.
Адрес Игоря Филина? Пожалуйста. Адрес его жены в отделе кадров. Все-таки проект был секретным и сам институт режимный, так что подноготную Филина там знают до третьего колена.
Впрочем, ко всем этим тревогам добавилась еще одна — суперсейсмограф канул в безызвестность.
Отвечавшие за его сохранность и секретность службы были давно переформированы, все перепуталось, концов не найдешь. Последнее, что было известно о секретной разработке, что хранилась она где-то то ли в Москве, то ли в Баку. А может, она вообще была уничтожена.
Где искать, как искать — Голубков не мог и ума приложить. Правда, ФСБ обещала поделиться информацией, но до сих пор — молчок.
И снова Филин. Надо бы познакомиться с этим парнем поближе: вдруг этот человек с птичьей фамилией запросто изготовит новый сейсмограф.
Голубков знал: сколько ни звони в отдел кадров, информации не получишь. Надо ехать самому.
В институте он взял все данные на жену Филина. Она действительно жила отдельно от мужа, но не с родителями, а снимала однокомнатную квартирку в одном из спальных районов Москвы. Видимо, не хотела, чтобы родители знали о ее неладах с мужем. Что ж, и такое возможно.
Голубков рисковал не застать хозяйку дома и все-таки приказал шоферу ехать по названному в отделе кадров адресу.
Это был обычный панельный дом, каких десять лет назад налепили по инерции, продолжая уже не в газетах, а в собственных мозгах бороться с архитектурными излишествами.
— Мне с вами подняться, товарищ полковник? — спросил шофер.
— Сиди уж, — усмехнулся Голубков.
Впрочем, он мог понять человека за баранкой. В круг обязанностей Голубкова входило мыслить, планировать, думать об обеспечении, но никак не заниматься оперативной работой. Но все мы еще в детстве мечтали о лаврах Пинкертона, и то, что Голубков самолично отправился к жене Филина, придавало его поступку несколько нелепый смысл. Можно же послать толкового оперативника.
И Голубков решил оправдать это в собственных глазах срочностью получения информации. В голове крутились слова: Филин, Йошкар-Ола, Дашев, больной родственник...
Он поднялся на шестой этаж и позвонил. По ту сторону двери стояла гробовая тишина. Голубков, повинуясь какому-то дурацкому инстинкту, подергал ручку двери. Дверь оказалась не заперта. Вот тогда-то он и пожалел, что не взял с собой шофера. Но теперь было поздно что-либо менять.
В прихожей Голубков осторожно осмотрелся. Справа шел коридор, и оттуда потягивало чем-то паленым. Ясно, что там была кухня. Оттуда вышел кот и уставился на полковника зелеными немигающими глазами. Голубков стоял не шевелясь и прислушивался. Кроме шипения масла, в квартире отсутствовали какие-либо другие звуки. Полковник подошел к дверному проему и осторожно выглянул. На диване спиной к нему сидела хозяйка.
— У вас там не пригорело? — спросил Голубков как можно вежливее и тише, чтобы не напугать жену Филина.
То ли от тихого звука голоса Голубкова, то ли еще от чего, тело женщины дрогнуло и тихо поползло на бок, упало, голова свесилась, женщина была мертва.
Отсюда Голубкову была видна практически вся комната. Не просматривался только небольшой сектор слева да, пожалуй, пространство на шкафу. Но преступник, если он еще был здесь, вряд ли заберется на шкаф, услышав звонок во входную дверь. У него, практически не будет на это времени.
Голубков поднялся и спокойно вошел в комнату.
Хозяйке, скорее всего, свернули шею. Выражение лица спокойное. Никакой застывшей гримасы ужаса. Даже веки полуоткрыты. Значит, умерла мгновенно. И не побоялась впустить к себе убийцу. Тот хладнокровно зашел сзади, место позволяло, и выполнил то, что было задумано.
Голубков снова ощутил запах горящего масла и прошел на кухню. На плите дымилась сковородка, а из миски кот лакомился оладьями. Полковник выключил газ, предварительно набросив на ручку носовой платок. Делал он это не потому, что боялся уничтожить следы убийцы, профессионал едва ли оставит такие улики, он не хотел оставлять своих.
Судя по тому, что в квартире не видно было ни следов борьбы, ни кражи, ни обыска, Голубков понял, что либо преступник заранее знал, что и где искать, либо, будучи профессионалом, сразу нашел то, что нужно. А может быть, женщина сама отдала ему это. Что же за загадочный предмет заставил убийцу среди бела дня проникнуть в квартиру и совершить преступление?
— Все в порядке? — спросил шофер, видя хмурое выражение на лице шефа.
— В порядке. Кстати, из подъезда за это время никто не выходил?
— Не было никого.
Итак, налицо три трупа и один похищенный. Что там говорилось в сообщении Пастухова? Упоминалась Йошкар-Ола, Филин... Филин накануне получил телеграмму. Телеграмма могла быть инспирирована группой заинтересованных в отъезде Филина из Москвы. Депутат...
Филин получил предложение о выезде за границу. Рустам тоже занимался вербовкой отъезжающих. Нет, надо проверить депутата. Мысленно он начал называть новый персонаж — Депутат. С большой буквы не потому, что Голубков уважал деятелей Госдумы, но потому, что это был реальный человек и реальная зацепка.
Пришлось снова связываться с лабораторией. Руководитель, который теперь заменил профессора Барка, фамилию вспомнить не мог.
— Русская фамилия... Вот черт, крутится в мозгах... Позвольте, он же совсем недавно вернулся из заграничной поездки... Кажется Непал... Нет, Пакистан..
— Точно, Пакистан?
Дальнейшее не составило труда. Фамилия Депутата была — Круглов.
Глава тридцатая
Слежку за собой старший команды железных бойцов заметил давно, еще когда забирал Дашева. «Москвичок», набитый пассажирами, больно настырно преследовал его. Уйти от слежки труда не составило.
Он вытащил бесчувственное тело Дашева у рынка и потащил в подземку. Но спускаться не стал. Спрятался за ларьком и пронаблюдал, как мимо его машины медленно проехал «Москвич», как всматривался в брошенную машину парень рядом с водителем.