— Давай отсюда, пошел...
— Хорошо, сколько? — миролюбиво спросил Кожевников.
— Три штуки, — тут же сказал опять небритый.
Кожевникову ничего не стоило сейчас навалять этим дельцам так, что на всю жизнь запомнят, но он только скрипнул зубами.
— Две.
Небритый быстро взглянул на азиата, тот кивнул.
— И деньги вперед.
— Нет, деньги, когда прилетим.
— А вдруг у тебя нет? — осклабился небритый.
— Есть.
— Покажи, иначе не полетим.
Кожевников достал из кармана пачку банкнот. Если бы мотор работал, он, возможно, не услышал бы, но сейчас было тихо, и Кожевников в последнюю секунду успел отклонить голову — железяка просвистела рядом с его ухом и с глухим стуком ударила в плечо.
Дальше он действовал машинально. Рванул руками, полуобернувшись назад, и поймал чье-то щуплое тело. Тело шмякнулось о переборку. Деньги рассыпались по салону. Это был билетный человечек — как он оказался в самолете, Кожевников даже не пытался понять. Он уже выкинутой ногой ударил в грудь небритого — тот улетел в кабину. Кожевников метнулся к азиату, но наткнулся на уставленное ему прямо в лоб дуло пистолета.
— Назад! Назад! Я стреляю! — заполошно орал азиат.
Кожевников и на секунду не замер. В следующую секунду пистолет был в его руках, а азиат лежал на грязном полу, прижатый коленом Кожевникова.
— И как же ты, сука, — тихо спросил Кожевников, доставая обойму и, убедившись, что в ней есть патроны, вставляя ее обратно, — догадался, что оружие мне тоже нужно?
— Не убивай! — взмолился азиат, услышав щелчок затвора. — Я пилот, кто самолет поведет, если ты меня убьешь?
— Да сам и поведу, — пожал плечами Кожевников. — Подумаешь, хитрость.
Но убивать незадачливых грабителей он не стал. Просто связал их веревками, которые были в самолете, уселся на пилотское кресло, посмотрел летную карту, примерно определил, где они находятся — до Куляба было еще далеко.
Взглянул на датчик горючего — стрелка показывала половину баков. Не снимая пут, усадил рядом с собой азиата и сказал:
— Штурманом побудешь, если, конечно, хочешь жить.
Взлетел он мастерски. Даже сам от себя не ожидал. Ведь водил самолет аж полгода назад.
Азиат смотрел на него с ужасом и восхищением.
— Ты кто? Шпион? — спросил наконец.
— Ага, — улыбнулся Кожевников. — А ты теперь — предатель Родины.
Глава шестьдесят вторая
С Ивановым Док разминулся буквально на секунды.
А Иванов тем временем вышел из здания мэрии и сел в припаркованную на стоянке черную машину. Теперь операция вступила в самую приятную, но и самую сложную — завершающую стадию. Иванов, конечно, не был большим стратегом, но разумно рассудил, что солдат удачи кончать раньше времени не стоит. Действительно, долго ли прислать других, а с другими еще поди повозись. Эти были уже такие привычные, тут сидели, под рукой, под присмотром. Были до смешного предсказуемы. Поэтому окончание операции должно пройти под девизом — «синхронно». Все будет совершено в один день и час. Ох как долго и муторно он к этому готовился. Сколько переворотил лишних на первый взгляд дел, но вот теперь все часы заведены, на всех курках лежат пальцы, моторы воют, требую хода. Теперь ему осталось только отмахнуть клетчатым флажком, как на «Формуле-1», и погнали.
Он первым делом съездил на явочную квартиру, где томились без дела его двое боевиков и Игорь Филин. Приказал готовиться к передислокации.
Ребята собрались быстро, но Иванов умерил их пыл:
— Ждите моей команды.
И снова сел в машину. Задача стояла простая, но трудновыполнимая. Надо было... навести солдат удачи на дачу губернатора, куда он собирался сейчас переправить и свою команду, и Филина. Только надо было, разумеется, сделать это так, чтобы солдаты «сами нашли» базу. Если бы он знал, что Док был у губернатора почти в то же время, что и он, задача упростилась бы. Хотя кто знает...
Иванов снова выехал в центр, оставил машину в подворотне и сел с видом отдыхающего в том самом скверике, где недавно Боцман боролся за свободную конкуренцию.
— Привет.
— Привет, — ответил Иванов, окидывая взглядом своего агента. — Как дела?
— Мы что, будем вести светскую беседу? Иванов виновато поморщился:
— Извини.
— Ну хватит, зачем звал?
— Их надо вывести на базу в Яковлевке. Сможешь?
— Есть идеи?
— Да...
Иванов стал излагать агенту план, искоса поглядывая на площадь перед губернаторской резиденцией.
— Считаешь, клюнут?
— Уверен, — кивнул Иванов.
— Что от меня требуется?
— Остаться в живых. И еще. Где-то в поле зрения не сегодня завтра должен объявиться однорукий спецназовец. Его надо кончить.
— Это легко. Еще что-нибудь?
— Да. Проверь, чтоб не сорвалось.
— Мог и не говорить.
— Начнем через два часа. Успеешь?
— Успею.
— Иди.
Иванов подождал еще немного, тоже поднялся со скамейки и неторопливо отправился к машине.
Ну, тут он спокоен.
Теперь закинуть наживку.
Он вернулся на явочную квартиру, проверил оружие у боевиков. Приказал отвести Филина в машину.
Игорь был в состоянии прострации. Сначала ему кололи транквилизаторы, а потом, то ли их количество перешло в качество, то ли характер у ученого был слабоват, он сидел безропотно в углу, прикованный наручниками к ножке массивного стола, ел, если давали, выходил в туалет, если выводили, спал, если не будили, и молчал.
Иванов внимательно посмотрел в глаза Игоря, недовольно поморщился:
— Не переборщили?
— Нет. Самую малость давали.
— Чего-то он вялый какой-то Эй, господин Филин, вы меня слышите?
— Да, — не сразу ответил Игорь.
— Я справлялся о здоровье вашего отца — идет на поправку. Когда он выйдет, вы будете его встречать, — соврал Иванов.
В глазах Игоря даже не мелькнула мысль. Он тупо смотрел на Иванова, словно тот говорил не по-русски.
— Да под шизанутого косит, — сказал боевик, расстегивая наручники.
— Вполне может быть, — кивнул Иванов, — надеюсь, у наших друзей найдутся средства, избавляющие от симуляции. Видите, господин Филин, не хотели по-хорошему, пришлось вас силком тащить. Ну все, — обернулся он к боевикам. — Значит, как договорились. Если кончите одного-двух, в обиде не буду. Но не больше. И сразу сматываемся.
Он вышел на улицу, подождал, пока пройдут прохожие, и свистнул. Боевики быстро вывели из дома Игоря и усадили его в «Ниву». Эту машину Игорь узнал. На ней его увезли из собственного дома. В ней были затемненные стекла, поэтому с улицы его никто видеть не мог, а кричать было бессмысленно. Да Игорю почему-то и не хотелось кричать. Ему было все равно. Убьют — ладно, не убьют — и на том спасибо.
На водительское место сел Иванов, боевики сели в другую «Ниву».
— Сейчас будет вам, господин Филин, небольшое развлечение. Впрочем, вы мало что увидите.
И Иванов тронул машину.
Въехали в город — квартира была на окраине, в тихом месте, Игорь это место даже не узнал. Впрочем, оно и понятно, он уехал из Йошкар-Олы уже давно, здесь так много изменилось.
Потом проехали мимо дома отца, Игорь взглянул на окна — было уже темно, — но окна не горели. Значит, отец еще в больнице. Игорь не верил ни одному слову Иванова. Он знал, что отца больше не увидит, то ли потому, что никогда больше не будет свободен, то ли потому, что отец не выживет. Ведь он уже наверняка знает, что Игоря похитили.
Потом свернули на тихую улочку, на которой — Игорь узнал сразу, — был дом Гоноросова. Вот возле него и остановились.
Иванов посмотрел на часы.
«Нива» с боевиками проехала чуть вперед, развернулась.
Иванов мотор не выключал. Ждал чего-то.
Сверху упала прямо перед носом машины скомканная газета.
Тогда Иванов открыл окно и махнул рукой своим боевикам.
Те выскочили из машины и, прикрывая полами курток автоматы, скрылись во дворе дома Гоноросова.