Тяжелый санный путь по уступу делал свое дело: время от времени наши нарты, ударяясь о валуны, опрокидывались и ломались, а стефансоновские нарты разбились так, что их нельзя было починить. Сильно пострадали и наши эскимосские нарты. Пришлось вернуться в Сьорапалук, чтобы их заменить. Аллан и я помчались назад за двумя новыми нартами и пятью собаками, а затем вернулись по своим следам вдоль берега, проделав добавочную сотню миль.
Каунгуак и Нивикингуак ожидали нашего возвращения, между тем как остальные спутники продолжали путь на север вдоль берега. Только через четыре дня мы догнали их в покинутом эскимосском поселке Эта. Большую часть пути до Эта мы проделали по суше, так как у берегов тянулась полоса открытой воды. Путешествие было очень тяжелым. В некоторых случаях нам приходилось впрягать всех наших собак в одни нарты, чтобы поочередно тащить их вверх по ледопадам и через участки голых скал. Много раз спуски, которые мы делали в кромешной тьме, заставляли нас содрогаться от ужаса, но техника нартовождения, заимствованная нами у эскимосов, оказалась, как впоследствии выяснилось, бесценной.
Из Эта наша воссоединившаяся партия двинулась к северу вдоль гренландского берега, примерно до 78°34 с. ш., где мы обнаружили ледяной мост, простиравшийся на целых 35 миль через пролив Смит. Ледяной мост представлял собой узкий замерзший оазис среди водной пустыни, имевший в наиболее широкой части около 4 миль в ширину. Это было самое хаотическое нагромождение плавучего льда, какое я когда-либо видел. К счастью, однако, по его южному краю тянулась полоса гладкого льда, которая местами не превышала в ширину нескольких сот ярдов; по ней шел хороший гладкий санный путь через пролив в Канаду. За последние двадцать лет только один раз лед в этом проливе не сохранился в течение февраля, марта и апреля. Каждый год, кроме одного, полярные эскимосы округа Туле пользовались этим ледяным мостом, который вел к их охотничьим местам на восточном берегу острова Элсмира. Эта дорога стала настолько обычной, что канадская конная полиция устроила пост у фьорда Александры, чтобы перехватывать гренландских эскимосов на пути через пролив и выдворять их обратно в Гренландию, так как канадская полиция считала, что белые медведи, разгуливающие вдоль восточных берегов острова Элсмира, предназначены только для канадских эскимосов, хотя и состоявших в родстве с эскимосами из Туле. Наши спутники, видимо, очень боялись канадской конной полиции и, рассказывая о встречах с нею, впадали в чудовищные преувеличения. Вообразите их восторг, когда на гренландской стороне ледяного моста, в морозный совершенно безветренный день мы увидели на фоне голубовато-серых облаков три смутные искаженные желтые фигуры, маячившие на горизонте и медленно двигавшиеся к югу нам наперерез. Прошептав несколько слов друг другу, наши спутники поспешно разгрузили свои пять нарт и, покинув нас, бросились в погоню за медведями. Это были первые белые медведи, которых я увидел в диком, свободном состоянии. В ближайшие годы нам пришлось видеть их в гораздо большем количестве и на более близком расстоянии. Со временем дело дошло до того, что мы стали опасаться их. Но в этот день в проливе Смит белые медведи, двигавшиеся вперевалку у самого горизонта, показались нам такими великолепными, что их можно было счесть лишь за воплощение каких-то божеств.
Днем 18 марта мы добрались до ныне заброшенного поста канадской конной полиции у фьорда Александры. От Канака мы прошли уже около 250 миль, и трое из наших эскимосских друзей покинули нас. Пири и Каунгуак опять уговаривали нас изменить наши планы и не идти через остров Элсмира проходом Свердрупа, представлявшим собой русло реки, по которому Кук без труда прошел от вершины залива Флаглер на противоположную сторону острова. Инутаскуак, старый охотник, с которым мы встретились в Сьорапалуке, подтвердил сообщение Кука о том, что это длинный легкий подъем, и предупредил, что нам придется сделать крюк к северу, чтобы обойти один участок речной долины, преграждаемый ледником. Пири и Каунгуак предостерегали нас, что, если в долине будет мало снега, мы столкнемся с большими трудностями, и предложили идти через ледяной щит к югу от прохода – значительно более безопасный путь перехода через остров, которым обычно пользовались эскимосы и канадская конная полиция.
Утром 21 марта четыре наших спутника один за другим просунули голову в рукавный вход нашей палатки, чтобы попрощаться с нами. Как всегда, Питер был первым. Более энергичного эскимоса я никогда не встречал; он унаследовал от своего знаменитого дедушки не только славную фамилию, но и способность к руководству и живой интерес к внешнему миру; в нем было также развито чувство юмора. У Питера была походка полярного эскимоса: он шагал вразвалку, но черты лица у него были европейские. Я не решусь утверждать, что в фойе какого-нибудь лондонского клуба его приняли бы за англичанина, однако ковры клуба – это не та мягкая поверхность на земле, по которой ему хотелось бы ходить, так как он охотник, притом один из лучших в округе Туле. А его жена Имангуак – одна из самых привлекательных и своенравных чистокровных эскимосок на всем Севере.
Даже когда Питер обменивался рукопожатиями с нами тремя, мы чувствовали, насколько напряжен пульс охотника. То же относилось и к крепкому рукопожатию его жены. Я и теперь вижу ее, одетую в штаны из шкуры белого медведя и в тонкий голубой анорак. Вижу и Каунгуака, его широкое темное лицо с несколько деланной улыбкой, ибо, даже после того как мы пережили вместе столько приключений, мы все же были для него «краслуны» – люди с юга.
Мы путешествовали с эскимосами почти месяц, привыкли доверять им и уважать их и с грустным чувством смотрели, как двое нарт исчезают в тумане. Впереди нас ожидал переход в тысячу с лишним миль, представлявший лишь тренировку перед более трудным трансарктическим путешествием, которое я планировал уже несколько лет.
У вершины залива Флаглер остров имел в ширину около 50 миль. По сообщению Кука, он пересек его за четыре дня. Мы потратили на это почти четыре недели.
К 6 апреля у нас оставалось всего на девять дней продовольствия для нас самих и на девять дней корма для собак, если мы убьем трех из них. Роджер считал, что надо убить пять, а Аллан придерживался мнения, что следует выкинуть все не слишком нужное снаряжение, как, например, кинокамера, фирмы Белл и Хауэлл и запасная радиостанция. Он хотел отрезать конец своих нарт, чтобы облегчить их, и бросить меховую одежду, так как стало несколько теплее. Однако при дальнейшем обсуждении мы пришли к выводу, что, выгадывая в весе, мы лишь незначительно улучшим свое положение. К тому же мы чувствовали какое-то недомогание. Вероятнее всего мы страдали от постоянного отравления угарным газом во время сна в отапливаемой керосинкой палатке. Налицо были все симптомы: головокружение, тошнота, чувство опьянения, расслабляющая сонливость. Нам не слишком шло на пользу и то, что мы сидели всего на одной четверти обычного рациона. Однако положение наше было бы не столь серьезным, если бы собаки находились в хорошем состоянии. Но они голодали еще сильнее, чем мы, и приходили в такое же замешательство, как и мы, когда попадались бесснежные участки. Если бы мы послушались совета эскимосов и попытались пересечь остров Элсмира по ледяному щиту, то к этому времени были бы уже на метеорологической станции Юрика. А теперь мы находились лишь на полпути через проход Свердрупа, и все тяжелые участки дороги были еще впереди.
Прошло две недели с тех пор, как мы расстались с эскимосами, а нам казалось, что с момента трогательного прощания с ними миновало целых пять недель. Это были самые тяжелые дни нашего путешествия, и начались разговоры о том, чтобы отказаться от его продолжения и запросить по радио помощь. Но об этом не могло быть и речи. Для нас стало очевидным, что Кук и горсточка других исследователей, которым удалось пересечь остров по проходу Свердрупа, оказались не в столь трудных условиях, как мы: снегу тогда было больше и санный путь лучше. Однако это сочли бы слабым извинением те, кто содействовал экспедиции; они знали только то, что до нас пересекали остров Элсмира, а нам не удалось. Я понимал, что в том случае, если мы прекратим путешествие, нам придется проститься с мечтой о пересечении Северного Ледовитого океана.