— Приехать не смогу, у меня мать приболела. Сейчас с уборкой закончу — и к ней.
— Расскажите о старике. Как вам работалось? Мы от вашего имени зачитаем пару слов.
— Да что говорить-то? Я не сильно приучена к речам. Нормальный дед был, сначала так вообще. Уравновешенный. А в последний год резко переменился: раздражительный, капризный какой-то. Я так и подумала — возраст. Что ни делаю — все не то. Настроение подавленное. Ругаться стал по пустякам. Я как-то в библиотеке убраться решила, там вообще пылища страшная. Притащила пылесос, стала книги вынимать. Так он как раскричался. Мол, книги не сметь трогать. Потом я его как-то в комнате со шкатулкой увидела. Он, как меня заметил, давай ее прятать. Мне обидно стало, будто я воровка какая. А потом вообще про волков стал болтать. Мол, страшно, поздно не оставайся, ведь к остановке через перелесок идти.
— Когда вы в последний раз были у него?
— За два дня до смерти. Еще обратила внимание, что у него пустая бутылка из-под коньяка у мусорки стояла. Попивать стал. Бессонница, говорит, мучает. Да и места там такие… специфические. Еще и волки. Зимой снега по колено, осенью распутица. Сапоги резиновые надо покупать, да и на дорогу много времени уходило. Я уже и сама хотела увольняться, да неудобно было сказать. А тут так хорошо совпало.
— Да уж…
— Ой! — спохватилась Ольга, сболтнув глупость. — Ну, я не в том смысле, что хорошо, просто ко времени. Ой! Я же говорила, не мое это, речи говорить. Так что вы там от меня передайте соболезнования.
— Про внучку он рассказывал?
— Да, но я ее ни разу не видела. А вот парень у него квартировал. Серьезный такой. Положительный. Он мне и сказал как-то, что хорошо бы его внучке такого жениха.
— А с кем Иль чаще всего общался?
— Да мало с кем. Коник ходил, фамилия смешная, я запомнила. Соседка в очках, фифа Виталина. Да и Анна Пална хвостом крутила, метила на место хозяйки. Даже мне иногда указывала. То я пол плохо помыла, то окна мутные. А сама глазками так по шкафам и шарила.
Когда я закончила беседу, а Славик высказался в духе «домработница пришила Иля, чтобы больше не ездить мыть полы», из гостиной уже доносились звуки разговора. Ниночка общалась с каким-то мужчиной. Но голос явно принадлежал не Конику.
Мы быстро спустились. Гость уже успел разуться и получить тапочки. Судя по мимическим морщинкам вокруг глаз, симпатичный парень, без сомнения, принадлежал к оптимистам. Хорошо одет, гладко выбрит, выглядит спортсменом. Явно из тех, за кого матери не задумываясь выдают дочерей.
Я сразу поняла, что это тот самый Никита, что квартировал у Иля. И с которым так и не успела познакомиться Ниночка. Судя по тому, что на ее бледных щеках появилось подобие румянца, парень ей глянулся.
— Скорее всего, старый прохвост на это и рассчитывал, — проворчал Славик.
За обедом, на который явился и Коник, разумеется, речь зашла про то, как познакомились Никита и Владимир Иль.
— Мы вели в этих краях раскопки стоянок эпохи мезолита. Я почти четыре месяца прожил с вашим дедушкой, — обратился парень к Ниночке. — Копали, кстати, вокруг Поганой Лохани.
Коник снова стал перетаскивать одеяло на себя и с умным видом заявил:
— События, связанные с нашими краями, уходят корнями в язычество славян и угро-финских племен. Христианская религия Руси называла всякие языческие обряды погаными, отсюда и выражение «идолище поганое». Капище язычников могло находиться именно здесь, а углубление в земле, похожее на лохань, христианская церковь так и назвала — поганой. Хотите почитать мою книгу, Никита?
— Да, с удовольствием ознакомлюсь, — вежливо улыбнулся парень и попросил добавки жаркого.
Готовила Анна Павловна превосходно. Я бы на месте Иля взяла в дом такую кулинарку, даже не раздумывая.
— А вы, молодые люди, волков ночью не слышали? — Коник повернулся к нам со Славиком.
— Еще как. Вообще спал плохо, — заявил приятель. — Всю ночь сжимал кол. Осины не было, пришлось из березового полена вытесать.
— Серьезно? — не поверила я. — Ты же говорил, это сводный брат Буратино.
Славик закатил глаза и промолчал. А слово взял Никита:
— Современному человеку не стоит так уж бояться нападения волков. В отличие от послевоенного времени, когда таких случаев и правда было много. Хотя многие специалисты считают, что и тогда на людей нападали не волки.
— А кто? Одичавшие немцы? — испуганно уточнил Славик.
— Отступая, немцы очень часто бросали своих собак, натасканных на людей. Они-то и могли совершать нападения. Есть много случаев, когда за волков принимают агрессивное, но вполне домашнее животное.