— Ты совершенно уверен, что сейчас чувствуешь себя нормально? — спросил доктор, пока Гибсон экспериментировал со своими ногами.
— Думаю, да, — ответил он, горя желанием двигаться.
— Тогда пойдем в приемную, там тебе дадут выпить — хороший горячий напиток — добавил он, чтобы избежать недоразумений. — Можешь посидеть там полчасика, почитать газету, пока мы будем решать, что с тобой делать.
Гибсону показалось, что на него наваливается все большее разочарование. До Земли две тысячи километров, кругом — звезды, а он пьет сладенький чай (подумать только — чай!) в комнате, похожей на приемную дантиста. Окон не было — вероятно, для того, чтобы зрелище быстро вращающихся небес не действовало на психику пациента. Оставалось рыться в грудах старых журналов, а это было нелегко, потому что журналы оказались сверхлегкие, напечатанные на папиросной бумаге. К счастью, он нашел номер «Кормчего» со своим рассказом, таким старым, что он сам забыл конец, и потому неплохо провел время, дожидаясь врача.
— Сейчас мы пойдем в камеру невесомости. Просто следуй за мной и не удивляйся ничему, что будет происходить. — С этим загадочным замечанием врач вывел Гибсона в широкий, ярко освещенный коридор, который изгибался вверх в обоих направлениях, и вправо и влево, от того места, где они находились. У Гибсона не было времени исследовать это явление, потому что доктор открыл в стене напротив дверь и начал подниматься по металлической лестнице. Гибсон машинально прошел за ним несколько шагов, но посмотрел вперед, остановился и вскрикнул от удивления.
Прямо под его ногами уклон лестницы составлял разумные сорок пять градусов, но он быстро становился все круче, пока всего в дюжине метров впереди ступени не начали подниматься вертикально. После этого — и это было зрелище, которое могло бы нервировать любого, кто столкнулся бы с ним в первый раз — увеличение уклона безжалостно продолжалось, пока ступени не начали нависать и наконец не исчезли из виду выше и позади него. Услышав его восклицание, доктор обернулся и ободряюще рассмеялся.
— Ты не должен всегда верить своим глазам, — сказал он. — Пойдем — это просто.
Гибсон неохотно последовал за ним, и в этот момент он осознал, что происходят две очень странные вещи. Во-первых, он постепенно становился легче; во-вторых, несмотря на очевидную крутизну лестницы, уклон под его ногами оставался постоянным — сорок пять градусов. Само вертикальное направление медленно наклонялось по мере того, как он продвигался вперед, Гибсону не потребовалось много времени, чтобы найти этому объяснение. Кажущаяся гравитация была вызвана центробежной силой, создававшейся при вращении станции вокруг своей оси, и по мере приближения к центру эта сила уменьшалась до нуля. Сама лестница извивалась в направлении к оси по какой-то спирали — когда-то он знал ее математическое название, — так что, несмотря на радиальное гравитационное поле, уклон под ногами оставался постоянным. Это была та вещь, к которой люди, живущие на космических станциях, должны были привыкнуть достаточно быстро; вероятно, когда они вернутся на Землю, вид обычной лестницы будет вызывать у них опасение[2].
В конце лестницы уже не было никакого реального ощущения «верх» или «низ». — Они находились в длинном цилиндрическом помещении, кроме натянутых веревок в нем ничего не было, в дальнем конце через иллюминатор пробивался луч солнечного света. Пока Гибсон наблюдал, луч неуклонно двигался по металлическим стенам, словно луч ищущего прожектора, на мгновение пропал, а затем снова вспыхнул из другого окна. Впервые чувства Гибсона подсказали ему, что станция действительно вращается вокруг своей оси, и он приблизительно рассчитал время вращения, отметив, сколько времени потребовалось лучу, чтобы вернуться в исходное положение. «День» этого маленького искусственного мира длился меньше десяти секунд[3]; этого было достаточно, чтобы создать ощущение нормальной гравитации в жилых помещениях.
Гибсон чувствовал себя пауком в своей паутине, когда следовал за доктором рука об руку по направляющим канатам, без всяких усилий перемещаясь по воздуху. Они добрались до иллюминатора. Это цилиндрическое помещение располагалось вдоль оси станции, далеко от ее оборудования и аппаратуры и отсюда был почти неограниченный обзор звезд.
2
Запутанное, сложное для осмысления описание подъема по вертикали, судя всему по винтовой лестнице. Зачем? Почему не поставили обычный лифт? А если пешком по лестнице, то и здесь по-моему все проще. «… коридор, который изгибался вверх в обоих направлениях, и вправо и влево, от того места, где они находились.» — все верно, это окружность диска станции. Перемещение в направлении вперед — назад, т.е. параллельно оси вращения, по толщине диска никаких необычных ощущений не вызовет и если лестничные пролеты расположить в этом направлении, то ничего непривычного при подъеме происходить не будет. Кроме уменьшающегося с каждым шагом веса и нехороших слов в адрес конструктора запроектировавшего такой уклон — 45°. Получится обычная лестничная клетка земного дома.
3
По этой цифре можно прикинуть диаметр станции. Центростремительное ускорение для нормальной гравитации должно быть равно «g» т.е. 9.8 м/с2. Формула ускорения g = V2/R, где R — радиус станции в метрах V = 2 х 3.14 х R/T — окружная скорость, T — время одного оборота в секундах.
После преобразований получаем приближенную формулу: R = T