Мужчины подошли к двум самым дальним камерам.
– Пришли, падре.
Охранник отпер дверь и осторожно отошел в сторону, когда священник вошел внутрь. Заперев за ним камеру, он остался в коридоре, готовый мгновенно прийти на помощь. Священник подошел к человеку, лежавшему на грязной тюремной койке.
– Как тебя зовут, сын мой?
– Рикардо Мельядо.
Священник посмотрел на заключенного, но понять, как он выглядел, было невозможно. Его покрытое кровоточащими ранами лицо настолько распухло, что глаза почти закрылись. С трудом разлепив разбитые губы, несчастный произнес:
– Я рад, что вы смогли прийти, падре.
– Церковь считает своим долгом спасение твоей души, сын мой.
– Сегодня утром меня повесят?
Священник мягко похлопал заключенного по плечу:
– Тебя приговорили к казни гарротой[5].
Рикардо Мельядо вскинул голову:
– Нет!
– Мне жаль. Приказ отдан самим премьер-министром.
После этого священник положил руку на голову заключенного и произнес нараспев:
– Dime tus pecados…[6]
– Я много грешил в мыслях и деяниях и теперь всем сердцем раскаиваюсь в этом, – ответил Рикардо Мельядо.
– Ruego a nuestro Padre celestial par la salvation de tu alma. En el nombre del Padre, del Hijo y del Espiritu Santo…[7]
Прислушивавшийся к происходящему в камере охранник думал про себя: «Что за неразумная трата времени. Господу на него плевать».
Священник закончил исповедь:
– Adios[8], сын мой. Да приимет Господь твою душу с миром.
Священник подошел к двери, охранник отпер ее, направив дуло автомата на заключенного и выпустив священника в коридор. Вновь заперев дверь на ключ, охранник подошел к следующей камере и открыл ее.
– Он ваш, падре.
Священник переступил порог. Находившийся в камере заключенный тоже подвергался избиениям. Священник с минуту смотрел на него.
– Как тебя зовут, сын мой?
– Феликс Карпио.
Заключенный оказался крепким мужчиной со свежим синевато-багровым шрамом на лице, который не могла скрыть даже густая борода.
– Я не боюсь смерти, падре.
– Это хорошо, сын мой. Ибо никого из нас она не обойдет стороной.
Пока священник выслушивал исповедь Карпио, до слуха находящихся в здании донесся какой-то шум. Приглушенный вначале, он становился все громче и отчетливее. Вскоре можно было различить грохот копыт и испуганные крики. Охранник прислушался, на его лице отразилось беспокойство.
– Вам лучше поторопиться, падре. На улице происходит что-то странное.
– Я закончил.
Охранник быстро отпер дверь камеры, а когда священник вышел в коридор, повернул ключ в замке. В этот самый момент снаружи у главного входа в здание раздался страшный грохот.
– Что это за шум, черт возьми? – спросил страж, посмотрев в узкое зарешеченное окно.
– Похоже, кто-то просит у нас аудиенции, – ответил священник. – Могу я позаимствовать у вас это?
– Что именно?
– Ваше оружие, por favor[9].
С этими словами священник почти вплотную подошел к охраннику, бесшумно отделил верхнюю часть массивного креста, висевшего на шее, обнажив длинное обоюдоострое лезвие спрятанного в нем стилета, и молниеносным движением вонзил его в грудь стража.
– Видишь ли, сын мой, Господь и я решили, что оружие тебе больше не понадобится. In Nomine Pater[10], – набожно перекрестившись, произнес Хайме Миро, забирая автомат из рук умирающего.
Охранник рухнул на цементный пол. Забрав у него ключи, Хайме Миро быстро отпер двери обеих камер и скомандовал:
– Пошевеливайтесь!
Шум на улице становился все громче.
Рикардо Мельядо забрал у него автомат и попытался растянуть в улыбке распухшие губы.
– Из тебя получился чертовски хороший священник, даже я почти поверил.
– Изрядно они вас отделали. Но ничего: они за это заплатят.
Обхватив товарищей за плечи, Хайме помог им дойти до конца коридора.
– Что случилось с Саморой?
– Охранники забили его до смерти. Мы слышали его крики. Они увели его в изолятор, а потом сказали, что он умер от сердечного приступа.
Впереди показалась запертая железная дверь.
– Подождите здесь.
Он подошел к двери и обратился к стоявшему за ней охраннику:
– Я закончил.
Дверь открылась.
– Вам лучше поспешить, падре. На улице, похоже, беспорядки…
Однако фразу закончить ему было не суждено: изо рта охранника хлынула кровь, когда в грудь ему вонзился стилет.
Хайме махнул заключенным.
– За мной.
Феликс Карпио забрал оружие охранника, и все вместе они начали спускаться по лестнице. За стенами тюрьмы царил настоящий хаос. Вокруг носились полицейские, пытаясь понять, что происходит, и разобраться с вопившей от ужаса толпой, ринувшейся на тюремный двор в поисках спасения от обезумевших животных. Один из быков бросился к зданию, разгромив каменный вход, второй терзал тело упавшего на землю охранника.
5
Орудие казни удушением; представляет собой металлический обруч, который приводится в движение винтом с рычагом.
7
Я молюсь нашему Небесному Отцу о спасении твоей души. Во имя Отца, Сына и Святого Духа (