Лин Ху молчал, поджав губы. Да, часто им троим влетало за планы, которые придумывал один Лин Ху. Как-то их выпороли и заперли в сарае на ночь без ужина. Не взяли на соревнования, потому что Лин Ху что-то устроил. Друзья помогали расстроить первую помолвку брата, им тогда тоже влетело. Больше всего, конечно, Лин Ху, но и им тоже. Но ведь все это было в детстве, это были игры, они проверяли границы дозволенного и получали от взрослых, когда их ловили. Лин Ху никогда не думал об этом как о чем-то страшном. Он не понимал до сих пор… смотрел на Лю Шэна и хотел спросить, зачем тот врал. Почему не отказывался от его затей? Почему не говорил, что ему неприятно? Потому что Лин Ху был «запасным наследником»? Потому что дружба с ним помогла бы продвижению, а получилось вот так … Юноша и сам начал злиться:
– Я не знал, что ты был лицемером.
– Не тебе говорить про лицемерие, – отозвался все так же спокойно отец. – Тьен Ю, ты всем кажешься таким прекрасным. Часть моего клана все еще почитает тебя как героя, я вынужден был поставить тебе алтарь. Я надеялся, что, поставленный при жизни, он отразится на твоем здоровье, но ты все еще жив… Ты очень хорошо притворялся. Ты обманул даже самых близких людей. Но не нас. Говоришь, хотел увидеть брата? Брата и младенца-наследника? Насколько я помню, а память у меня отличная, когда тебе впервые сказали, что наследник и будущий глава клана – твой старший брат, а не ты, ты от злости разбил стол и долго кричал.
Лин Ху удивленно смотрел на отца, пытаясь понять, серьезно ли тот говорит. Ошарашенно напомнил:
– Мне было пять…
– Я думал, ты будешь отрицать, что это было. – Отец выглядел довольным.
– Мне было пять, – с нажимом повторил Лин Ху. Он начинал злиться. Отец хлопнул себя по коленям и в гневе отвернулся, но тут же снова взял себя в руки.
– Тогда ты был честнее, но твои амбиции уже были заметны. Амбиции – это хорошо, но не в том случае, когда они могли навредить твоему брату.
– Я не собирался вредить брату. Даже тогда. – Конечно, настолько хорошо своих намерений он уже не помнил, да и вообще всю эту историю мама рассказывала как смешной случай из детства. Она тогда рассмотрела в нем другой потенциал: не каждый может в пять лет сломать руками стол.
– И чем ты можешь это доказать? Ты расстроил его свадьбу.
– Он не хотел жениться на этой девушке, но не мог пойти против вашей воли.
– Он никогда не говорил об этом. У него были замечательные отношения с невестой, – напирал Тьен Жонг.
– Она была холодной и эгоистичной. Ее больше волновала связь клана с небожителями, чем личность брата. Она же из библиотеки клана не вылезала! Пыталась понять, как на нас сказывается кровь небожителей и есть ли она вообще в нас или это просто слухи!
– Тебе откуда знать?! – повысил голос отец. Лин Ху мимолетно подумал о том, что, возможно, их услышат и в поместье, но пока не мог понять, поможет ли это ему или, наоборот, принесет больше проблем.
– Потому что она меня расспрашивала! Она думала, что я ребенок и ничего не понимаю! Меня тошнило от нее, она была лжива насквозь! Я не знал, что об этом думает брат, он мне не говорил, но потом поблагодарил. Какая разница, если сейчас у него все хорошо?
– Если бы он женился тогда, у него, возможно, уже был бы сын. И он был бы первым претендентом на клан Тьен. И ты терял шанс унаследовать его после смерти брата. Поэтому ты сейчас здесь – узнал, что у него появился наследник.
– Да я уже никак не отношусь к клану! У меня даже имя другое, – напомнил Лин Ху. Он чувствовал, как подступает отчаяние.
– Тебя знают. Младшие тебя боготворят, они тоже считают, что ты герой. Ты смог обмануть почти всех. Почти, но, как видишь, есть те, кто оказался умнее и смог разгадать твой злой умысел.
– Какой еще умысел? Я хотел увидеться с братом! Это преступление?
– Кроме того, – отец не обратил никакого внимания на его слова, даже отвернулся, словно прислушивался к чему-то, – помнишь ли ты, как приручил Шэвея?
– Долгими уговорами и тренировками. – Младший сын уставился в пол.
– Пытался скормить ему кота твоей матери, – прошипел Лю Шэн. Лин Ху пожал плечами, напомнил без особой надежды на понимание:
– Я был ребенком. Не знал, что матери дорог этот кот. Ну, и Шэвей же отказался.
Некоторое время было тихо. Да и во всем доме – тишина. Детского плача тоже не было слышно – скорее всего, брата здесь и не было изначально.