Фа Ханг бросил быстрый взгляд на Лин Ху. Ханг очень много всего хотел бы ему сказать, расспросить, но решил, что сейчас не место и не время. В отличие от Сяо Тун, он не злился. Просто хотел прояснить ситуацию.
На выезде из города они напряглись, но охране было явно лень: потыкали мешки, задали пару вопросов о девушке, Лин Ху ответил, что она сестра по обучению и сейчас ранена, поэтому много спит. Стражник даже не стал ее будить, поверил на слово.
Им повезло, что в клане Тьен все еще царил разлад и глава не мог поднять по тревоге всех, иначе остальное семейство бы поняло, что нужно идти и защищать второго наследника. Фа Ханг опять посмотрел назад – в городе стало больше огней, но все выглядело так, словно богатый вельможа отправился к наложнице, поэтому молодых людей выпустили без проблем.
Сяо Тун не издавала ни звука, да и лица ее не было видно: Лин Ху укрыл ее плащом, чтобы не замерзла. Фа Ханг беспокоился, ему хотелось прикоснуться к ним обоим, поговорить с ними. Но до ближайшей остановки разговоры были небезопасны – не орать же о важном во всеуслышание.
= Глава 9 =
Братья клана Джинхэй
Они собирались ночью, взяли необходимые вещи и бросили ненужное. Например, окровавленные повязки, на которые, комкая их в пальцах, теперь пристально смотрел Джинхэй Вэйшенг.
– Девушка хромала, – говорил слуга, явно напуганный тем, что вокруг него стояли трое сильных молчаливых заклинателей. – Тряпки нашли при уборке. Решили оставить, и вот…
Джинхэй Вэйшенг поднес бурые повязки к носу, младший брат тут же скривился и отвернулся.
– Это могло быть не с ноги, – с улыбкой напомнил средний, Джинхэй Ниазу. Старший его проигнорировал, но произнес:
– Снадобье «Семи ветров». Таким царапины не лечат.
– Тебе же лучше, далеко убежать не сможет, – напомнил средний, оглядывая комнату.
– Почему они вообще так резко сорвались с места? Словно их спугнул кто-то, – развернулся к братьям старший. Младший все еще стоял спиной к ним, зажимая рот рукой. Джинхэй Вэйшенг закатил глаза, но быстро вернулся к разговору со слугой:
– А двое, что ее сопровождали? Они были ранены?
– Я не заметил, – признался тот.
После этого его наконец отпустили, и он с облегчением сбежал.
– Сволочи. Прячутся за спиной девушки, – сквозь зубы процедил Вэйшенг. – Мне тогда показалось, что они достойные заклинатели, а это оказался сброд, которого даже их школа терпеть не стала… Наверняка из Чжоу их выгнали по вине этих дармоедов.
– Ты же знаешь, она могла сама… – начал Джинхэй Реншу, но замолчал под тяжелым взглядом брата.
– Она могла сидеть дома и уже второго ребенка нянчить, нечего ее жалеть, – напомнил средний, но на такой же злой взгляд не отреагировал никак. – Что-то случилось, и им пришлось бежать снова. Она все еще нездорова. Уйти далеко они не могли, да и наследили наверняка. В этот раз мы быстро их догоним и, надеюсь, не опозоримся, как в прошлый.
– Да они же просто сбежали! Если бы это была битва, мы бы не проиграли, но они нас обманули и сбежали! Кто мог знать?
Они столкнулись на одном из постоялых дворов небольшого города. Двор тоже был небольшим, на шесть комнат. Братья всегда снимали одну. Они узнали, что еще две комнаты выкупили молодые бродячие заклинатели. Братья знали, что идут по следу, но думали, что Сяо Тун сильно опередила их. И не могли себе представить, что она задержится с друзьями в городе в поисках работы. Было известно, что одну комнату сняли для девушки-заклинателя, другую – для парней, все они из одной школы, но уже достаточно взрослые, чтобы путешествовать без учителей. Братья даже натыкались днем на Лин Ху и Фа Ханга, но так как понятия не имели, как выглядят те, с кем сбежала невеста наследника, не обратили на них внимания. На Сяо Тун наткнулся именно старший, ее несостоявшийся муж. Выходил из комнаты, чтобы спуститься вниз и спросить, отчего так долго не несут еду, и услышал шум дальше по коридору. Повернул голову, а там стояла Сяо Тун.
Для него эта встреча была ошеломляющей – он не видел невесту три года. Учитывая все, что он слышал о ее приключениях, девушка уже должна была ходить вся в шрамах, изуродованная до неузнаваемости.
Но она была такая же красивая. Детская хрупкость и угловатость исчезли, хотя еще и проглядывались черты того ребенка, каким он ее впервые увидел. Прибавилась суровость. Но главное – взгляд.