– Демоны не настолько глупы, – возразила заклинательница, но не очень уверенно. Никто и никогда не рассказывал им о том, как конкретно демон видит. Лин Ху тоже задумался.
– Да я же с вами буду. Я же для себя этот способ дальше пройти готовил, – продолжал уговаривать Лю Шэн. – Я вперед пойду, если скажете. Но говорю вам, так мы выберемся!
– Ты уже пробовал этот способ? – подал голос Лин Ху. Лю Шэн успокоился, словно теперь его не будут ни убивать, ни связывать.
– Да, пробовал. Я проходил демонический лес в таком виде на испытании, и меня не тронули.
Ван Хайфен нашел друга в главном зале. Тот сидел на стуле, рассматривая рисунки на стенах. Они были далеки от произведений искусства, выглядели так, будто их рисовали палкой на сыром песке. Но отчего-то в них угадывались сюжеты и действующие лица. То, с каким лицом смотрел на них Вэй Юшенг, тревожило.
Бог смерти был не одет, он завернулся в ткань, хотя в зале было довольно грязно, везде лежали осколки, разбитые кости.
– Я просил тебя убить их, – заговорил Ван Хайфен, наращивая железо в голосе. Вэй Юшенг швырнул в него глиняной бутылкой, она разлетелась в пыль около лица бога войны. – Где они?
– Опять это… Как ты достал! Мертвы! Мертвы они! Прекрати напоминать мне про них! – простонал Вэй Юшенг, сжимая руками голову.
– Да? Мертвы? Тогда откуда у стен крепости корабли под флагами Тьен и Джинхэй? Кто привел их сюда?
Ван Хайфен видел друга только со спины, но даже так понял, что в его настроении что-то сильно переменилось. Плечи расправились, голова поднялась, он словно уже совсем иначе смотрел на свою наскальную роспись. Ван Хайфен даже пожалел, что сказал об этом.
– Я разберусь с ними сам, – пообещал он без прежнего раздражения в голосе. Он начал понимать, что в этом смертельная слабость его друга и нужно помочь ему справиться, а не упрекать. Ван Хайфен развернулся уходить, когда еще что-то рассыпалось в песок у его плеча. Он обернулся.
– Не трогай их, – приказал Вэй Юшенг. У него все еще было лицо Фа Ханга, и сейчас казалось, что тот вернулся. Он выглядел обеспокоенным и злился, что кто-то собирается причинить вред дорогим ему людям. Словно Ван Хайфен ему чужой.
Бог войны тут же взял себя в руки – для Вэй Юшенга бросаться вещами было чем-то вроде дурацкой игры. Он знал, что ни одна из них не долетит до небожителя и не причинит ему вреда. Он швырял не с целью задеть или ранить, просто показывал характер.
– Ты уже их отпустил. И вот чем они тебе отплатили за жизнь.
– Я не отпускал их. Они были замурованы внизу. Они не продержались бы столько времени.
Ван Хайфен осмыслил новую информацию, задал следующий важный вопрос:
– Где твоя жена?
– В спальне, где же еще? Ее бесит моя свора, она оттуда и носа не показывает.
– Я искал тебя в спальне. Там было пусто. Ты и ее просто впустил и не убил… Все эти годы я готовил план! А что сделал ты? Как ты мог, от этого ведь зависит твоя жизнь! Тебе что, плевать?! Ты не убил ее, потому что похоть в тебе взяла верх, хоть ты мог достать себе любых женщин! Безопасных, запуганных и слабых женщин! Ты не убил их, потому что пожалел, а они ядовитые пауки! Ты своими же руками себя угробишь!
– Заткнись! Иначе я не посмотрю на то, что ты мой друг!
Такое было для них в порядке вещей и совсем не предвещало большой ссоры. Иногда небожители и дрались всерьез, но вскоре остывали и все возвращалось в норму. План Ван Хайфена прежде всего был направлен на то, чтобы спасти друга. И злился он потому, что Вэй Юшенг вредил себе же.
– Позволь, я разберусь со всем этим сам, – уже без агрессии попросил он. – Убью твоих врагов, пока ты побудешь тут, при охране. А ты не будешь вмешиваться или просить о чем-то. Ты же обещал, что не тронешь их. Ты и не тронешь. А я не обещал ничего. Они умрут быстро, я не стану делать им больно. Даже понять не успеют, что случилось.
В Вэй Юшенге все еще что-то боролось. Казалось, он готов был расплакаться от этого предложения, и поэтому его лицо казалось чужим, лицом Фа Ханга. Бог смерти никогда не позволял себе слез. Как только его душа могла выродиться в такое?
– Никуда не уходи отсюда. Я пойду разберусь с теми, кто стоит у стен крепости. Это будет до твоего окончательного перерождения. Но оставайся тут. Сегодня ты особенно хрупок.
– Ненавижу это слово.
Вэй Юшенга передернуло. Он снова сел в кресло. Кажется, его ничего уже не заботило. Может, на время, но его получилось отвлечь от происходящего.
– Но после про меня так никто и никогда не скажет.
Это было странное ощущение. Казалось, как только речь заходила про Лин Ху и Сяо Тун, кто-то связывал его другу руки и рот. И тот не мог освободиться и из-за этого быстро раздражался. Вэй Юшенгу и самому станет спокойнее, когда они просто исчезнут. Он не смог бы убить их напрямую, не послушалось бы тело. Он не мог спокойно слушать об их потенциальной смерти – неприятно щемило в груди. Но как же он хотел, чтобы они умерли. Чтобы их больше не существовало и ничего не вызывало бы в нем этих скорбных чувств.
Шкуры воняли не просто сырым мясом и кровью. Они воняли гнилью, злобой, внутри них было неприятно находиться. Заклинатели отделили головы и немного кожи демонов, надели их как шляпы, использовали шкуры как плащи. Было очень сложно поверить, что такой внешний вид кого-то обманет. Но, во‑первых, Лю Шэн был абсолютно в этом уверен и шел с ними вместе, рядом, рискуя тоже лишиться головы, если маскировку раскроют, а во‑ вторых, они были заклинателями и все равно прорывались бы с боем. Так что можно было попытаться.
– Ну и что ты тут забыл? – негромко спросила Сяо Тун.
– Я уже говорил, я тут, чтобы извиниться перед Тьен Ю. Но вы замуровали выход, и теперь мне в любом случае приходится вам помогать.
– А я не говорила, что поверила тебе, – прошипела Сяо Тун.
Лин Ху шел впереди, Лю Шэн посередине, Сяо Тун позади всех. Доставшаяся ей голова была более вытянутой, и баланс держать оказалось сложнее, она все время придерживала пасть, которая норовила раскрыться и заслонить ей обзор.
– Но это действительно так. Какие еще причины могут у меня быть?
– Убить его, – предположила вполне уверенно Сяо Тун. Лин Ху ощущал себя неловко. Ведь именно он должен был дожимать бывшего друга, но он не хотел с ним разговаривать. Совсем.
– Но ведь он тут. Я тогда стал бы с ним драться.
– Пришлось бы драться лицом к лицу, к тому же с двумя сразу. А ты хочешь исподтишка, в спину.
– Он сейчас ко мне спиной.
– Так и я за тобой внимательно слежу. Если ты только дернешься как-то резко в его сторону, я тебя без головы оставлю. Или ты меня всерьез не воспринимаешь?
– Достаточно, чтобы понимать, что любая попытка будет стоить мне жизни. Но разве не честь для верного воина умереть во имя мести?
– Не думаю, что Лин Ху вам настолько мешает, что стоит погибать за его смерть.
Лю Шэн сделал паузу, проворчал себе под нос:
– Это не его имя. Он не заслужил его.
Лин Ронг был учителем наследников в клане Тьен. Его одного обменяли на детей клана, среди которых был Лин Ху, и казнили. В клане учителя любили. Возможно, став постарше, Тьен Ю задумался бы, что не заслуживает этой фамилии, но тогда он назвался этим именем как первым, что пришло в голову, чтобы в плену не знали, кто он на самом деле.
Но сейчас его волновало другое. Все в клане, конечно, умели обращаться с луками. У кого-то это было основным оружием. Но не у Лю Шэна. Сколько Лин Ху его помнил, Лю Шэн пользовался исключительно мечом. Сейчас же на его спине был лук. Сяо Тун ведь ощупывала колчан. Тут явно намечалась большая битва, а значит, Лин Ху будет занят. Значит, можно было надеяться застать его врасплох. Но вход оказался только один, и пришлось контактировать.
Но одних подозрений для убийства было недостаточно. Тем более Лин Ху знал Лю Шэна с детства, пусть злился настолько, что не хотел разговаривать, но убивать – это слишком. Вот если нападет – возможно.