Песнь Аполлона; Песнь Пана; Песнь Сафо; Биография - John (Lily, Lyly)

Джон Лили

Песнь Аполлона

Из комедии "Мидас" (1589-1590).

     Перевод с английского Андрея Сергеева  

          У Дафны златом кудри вьются,
     В очах две звездочки смеются,
     От ручки веет белоснежной
     Теплом и нежностью нездешней,
     К ее челу летят Хариты,
     Румяней роз ее ланиты,
     Уста алей и слаще вишен,
     А дивный голос так возвышен,
     Что движет сферы неба песней:
     На свете Дафны нет прелестней.
     Я гимны пел, спеша за нею,
     Но стала лавром дочь Пенея.  

     Влюбленный бог Аполлон долго преследовал нимфу Дафну, дочь речного бога Пенея. Она взмолилась к отцу о помощи и была превращена им в лавр.

Европейские поэты Возрождения. - М.: Худож. лит., 1974. - С. 499. - (Б-ка всемирной литературы).

Песнь Пана

Из комедии "Мидас" (1589-1590).

     Перевод с английского Андрея Сергеева     

         Пленился Пан младой Сирингой,
     Но дева сделалась тростинкой;
     От той тростинки происходит
     Свирель, чьи звуки превосходят
     Кифару с лютней, и смущенно
     Смолкает лира Аполлона.
     Свирелью звонкою разбужен
     Народ, лицом круглей жемчужин;
     Пастух со скотницей охочи
     Известь на пляску дни и ночи.
     Коль славен Пан, когда стремится
     Дыханьем оживить цевницу!
     Затих докучный звук волынки,
     Зане губами Пан к тростинке
     Прильнул, напевом мир чаруя,
     И с милой слился в поцелуе.

     Бог Пан преследовал любовью нимфу Сирингу. Спасая ее от преследования, боги превратили нимфу в тростник, из которого Пан вырезал себе флейту. 

Европейские поэты Возрождения. - М.: Худож. лит., 1974. - С. 499. - (Б-ка всемирной литературы).

Песнь Сафо

 Любовь, я зло твое кляну,
 Затем, что я в твоем плену;
 И сторожат Посул и Страх
 Меня, зачахшую в слезах;
 И Полночь бархатной рукой
 Очам не даст благой покой;
 И делят скорбную юдоль
 Со мной подруги, Грусть и Боль;
 И, чтобы время извести,
 Дано мне лишь стихи плести.
 Полынь — мой Хлеб, и Желчь — мой Мед,
 И День ослеп, и Сон нейдет;
 И обнимаю я досель
 Одну пустынную постель;
 И шутовская кутерьма
 Надежд меня свела с ума,
 Как ты, Фаон,— так знай же наперед:
 Сафо жила тобой и для тебя умрет.

Биография - John (Lily, Lyly)

Опубликовано Сб, 18/06/2011 - 11:48 Автор В.Дзама. И.Якушко.

http://biograpedia.ru

Лили (Lily, Lyly), Джон (Kent, Англия, 1554?– ноябрь 1606, Лондон) – английский романист и драматург, стилист и литературный новатор, экспериментировавший с языком. Выпускник Оксфордского университета, член парламента (1589–1606). Автор романа «Эвфуэс, или Анатомия остроумия» («Euphues: the Anatomy of Wit», 1578) и его продолжения «Эвфуэс и его Англия» («Euphues and his England», 1580), которые принесли ему широкую известность и славу самого модного английского писателя конца XVI века. В образе молодого Эвфуэса (это имя заимствовано из педагогического тратата Роджера Эшема «Наставник», где оно обозначает человека, восприимчивого к учению; встречается у Платона, где оно означает «одаренный физическими и нравственными совершенствами») писатель запечатлел свой идеал аристократа. Романы наполнены беседами, письмами, рассуждениями персонажей на темы любви, искусства, религии, философии, политики, воспитания и изобилуют цитатами и ссылками на античных авторов. В поисках средств более яркого выражения особенностей внутреннего мира человека, его психики, Лили много и изощренно экспериментирует с языком, создает особый стиль, изобилующий риторическими фигурами, тропами, антитезами, аллитерациями, неожиданными сравнениями, образами и парадоксальными ассоциациями, почерпнутыми из античной мифологии и навеянными произведениями древних авторов (например, из «Естественной истории» Плиния). Этот изобретенный им стиль, названный «эвфуэстичеким» или «эвфуизмом», на какое-то время оказал огромное влияние на его современников, многие из которых стремились ему подражать, однако очень скоро искусственность эвфуизма сделала его автора объектом остроумных пародий и сатирических нападок писателей последующих поколений. В своих пьесах «Сафо и Фаон» (1584), «Галатея» (1588), «Эндимион» (1588), «Мидас» (1588–1590), «Метаморфозы любви», «Женщина на луне» (ок. 1594) показывал высокие страсти героев-аристократов, названных греческими именами, причем автор часто использует мотивы хорошо известных ему итальянских пасторалей. В этих пьесах Лили нарисовал аллегорическую картину идеализированного английского придворного общества. Ему принадлежит также сатирический памфлет «Pap with a Hatchet», направленный против некоего Мартина Мар-Прелата (Martin Mar-Prelate), под именем которого в Лондоне в 1588–1589 гг. стали распространяться антикатолические памфлеты, отпечатанные тайно в разных частях страны. ► Об эвфуизме, Лили и его романах Д. С. Артамонов в книге «Сорок веков мировой литературы» писал: «У нас много и единодушно осуждали эвфуизм. Находя черты эвфуизма у Шекспира, великодушно прощали ему как грехи молодости. <…> В дни Шекспира в литературной жизни Западной Европы процветал Цицерон, его стиль. Риторизм был в моде. Украшательство речи считалось обязательным для писателя. Однако только ли украшательство было у Джона Лили? Он назвал свою книгу “Анатомией остроумия”. Но не только в остроумии было дело, а в особой форме самого мышления. Старая форма была слишком метафизической. Да – да; нет – нет. Теперь мышление утончилось. Теперь стали понимать, что в “нет” есть частица “да”, а “да” несет в себе частицу “нет”. Вот эту диалектику миропонимания и нес в себе эвфуэс. <…> Эта форма мышления более тонкая, более глубокая и многосторонняя, чем та, которой пользовались до того. Писатели ощущали как бы избыток мысли. Мысль перехлестывала через края, уходила от главного в стороны, приобщая к себе множество наблюдений, суждений, мысль мгновенно перевоплощалась, представала умственному взору в каких-то новых ракурсах, распадалась, раскалывалась и снова переплеталась в самых причудливых и захватывающих комбинациях. <…> Утонченность, изысканность самого мышления шла, пожалуй, и от средневековья. В дни господства церковной идеологии думать о чем-нибудь серьезном было опасно. Церковь буквально следила за деятельностью умов и жестоко пресекала всякое вольномыслие. … Но человеческий мозг не мог оставаться в праздности, он искал себе поле деятельности, пищи, труда. Оставалось одно поприще – игра. Люди интеллекта, зажатые в тисках догматизма, позволили себе единственную радость – логические хитросплетения, по сути дела, ни к чему не обязывающую игру [ума]». –– И еще: «Легким, грациозным, шаловливым, изящным был Джон Лили, как и Монтень. Ему недоставало лишь глубины, страстности и бесконечной мудрости Монтеня» (т. 3, с. 152).