— Да, — спохватилась Дона, — и сейчас двадцать минут одиннадцатого. Кое-кто тебе звонит, а кое-кто ждет в приемной. Мне их отфутболить или ты с кем-то из них поговоришь?
Хотела ли я с кем-нибудь видеться? Честно говоря, чувствовала я себя не так уж плохо. По идее, я должна была проголодаться, но голода я не ощущала. «Что бы это могло означать? — на миг задумалась я. — Может быть, Джонс или Гаэтано влили в меня что-нибудь питательное?» Да, я была немного слаба, но не настолько, чтобы послать куда подальше работу.
— Смотря о ком речь, — ответила я Доне.
— Звонит твой бывший психотерапевт, Гвен. Говорит — что-то важное. А в приемной ждет детектив Александра. Она уже почти час ждет, но говорит, что если потребуется, будет ждать хоть весь день.
Черт. Но, с другой стороны, меня могли ждать люди и похуже. К примеру, моя мать. Но она сидела в тюрьме, и это одна из тех причин, почему я некогда посещала психотерапевта.
— Я ей сказала, что у тебя выдалась трудная ночь. Успешная, кстати? Я до Эммы не смогла дозвониться.
Дона решила не углубляться в подробности, поскольку рядом была Дотти. Я Дону поняла, но в скрытности не было особой необходимости. Дотти, как и Эмма, была ясновидящей. Как-то уж так получилось, что среди моих знакомых было немало пророчиц. Ясновидящей была и покойная Вики. На самом деле я была уверена в том, что Дотти заранее видела все, что произошло ночью. Она мне говорила, что, с тех пор как познакомилась со мной, ей стали являться образы моего будущего — как правило, из разряда грозящих мне опасностей. А как же иначе? В детстве на меня наложили смертельное проклятие.
Я кивнула.
— Мы вывели Кевина, и когда я его видела в последний раз, с ним все было в порядке. Больше я ничего не знаю. А с Эммой ты наверняка не можешь связаться, потому что она вернулась в Берчвудз. Так… Сначала поговорю с Гвен, потом приму Алекс. Все остальное нормально? Есть причина, почему вы обе сегодня в офисе?
Дотти лучисто улыбнулась мне. Ее глаза сверкали с радостным волнением.
— Дона учит меня разбираться со счетами.
Отлично! Я боялась, что Дона воспримет появление Дотти как намек на свое психическое состояние. Но теперь я смотрела на нее, и улыбка Доны не казалась мне притворной. Однако узнать истинный ответ на свой вопрос я могла только при встрече с глазу на глаз.
— Хорошо. В этом месяце мне как раз надо будет отправить несколько счетов.
Да, черт побери, в частности, я намеревалась отправить счет правителю Руслундии — как минимум на сумму, равную стоимости яхты моего друга Баббы. Бабба оказал мне огромную помощь, чтобы король Дальмар смог повстречаться с моей прапра… (точно не знаю, сколько раз «пра») бабушкой, королевой сирен. Яхта пострадала просто жутко (представьте себе, как в океане тонут ее огромные обломки), и я просто обязана была купить Баббе новую. Нет, он меня об этом не просил, но наши отношения стали… чуточку более натянутыми, чем были.
Я вытянула руки перед собой и слегка покачала ими.
— Ладно-ладно. Дайте мне пять минут поговорить с Гвен. Приготовьте для Алекс кофе или еще что-то.
— Уже приготовила. Гвен — на второй линии.
Дона вышла и закрыла дверь. Я дождалась момента, когда со стороны лестницы донеслось позвякивание «ходунков» Дотти, и только тогда села за свой письменный стол. Я бы предпочла, чтобы она со своим артрозом не ходила по лестнице, но разве ее остановишь? Бог свидетель: я пыталась. А она мне сказала: «Я достаточно взрослая, я все знаю сама и с последствиями тоже сама разберусь».
Я уставилась в одну точку и попробовала вспомнить свой последний разговор с Гвен. Она отказалась взять меня к себе в качестве пациентки, и это было очень обидно. Много лет назад она помогла мне сохранить рассудок после того, как нас с сестрой похитили и Айви погибла. А потом Гвен заболела, и ей пришлось бороться за свою жизнь. Она просрочила обновление своей врачебной лицензии. Какое-то время я посещала доктора Скотта и доктора Хаббард в клинике Берчвудз, где когда-то лечилась Вики. Но теперь у доктора Скотта возникли собственные проблемы, а доктор Хаббард… она была очень хорошим доктором, но с Гвен — никакого сравнения.
Зачем она могла мне звонить теперь? Может быть, передумала и снова решила со мной поработать? Я надеялась, что она не скажет, что разочаровалась во мне после недавних публикаций обо мне в таблоидах. Огорчить Гвен — сильнее этого было бы только довести мою бабушку до слез, когда она плакала и говорила, что «это самые худшие дни в ее жизни». От одной мысли о том, что я услышу от Гвен строгие слова, у меня засосало под ложечкой, а в гортани возникло жжение, как при приливе желчи.