– Нет, прости меня. Серьезно. Прости, что… Я не хотела. Это было случайно. Я не думала, что так сработает, я…
– Ада, – терпеливо сказал он. – Все хорошо.
– Не хорошо, – я посмотрела на него. – Я оскорбила тебя. Разрушила доверие.
Он скривился от боли, вдохнул носом.
– Так это ощущалось. Но я знаю… что это было не с плохими намерениями. Прости, что накричал на тебя, – он сглотнул. – Просто пообещай, что ты больше так не будешь делать.
Я попыталась покачать головой, но мозг болел.
– Не буду. Обещаю.
Он сжал мою руку.
– Ты хорошо постаралась, милая.
– Это была проверка? Ты проверял меня? – я пыталась не злиться, но возмущение было там.
– Нет. Я вышел проветрить голову. Ушел недалеко, но понял, что мне нужно было вернуться к тебе.
– Ты стал угасать?
Он покачал головой.
– Нет. Но я бросил тебя так и ощущал себя плохо. А потом швейцар сказал, что ты ушла к Ван Несс. Чем ближе я был, тем больше ощущал тебя. И ощутил их. Успел вовремя.
Я приподняла голову. Я все еще была в номере отеля.
– Я буду в порядке?
– Я возил тебя в больницу.
Я уставилась на него, пока осознавала слова.
– Что?!
– Все было хорошо. Доктор осмотрел тебя. Рентген всего тела. Ты в порядке. Никто не узнает, что мы там были.
– Блин. Как долго я была без сознания?
Он вяло улыбнулся мне.
– Почти сутки. У тебя может болеть ребро. Доктор сказал, что там был перелом, который заживает. Думаю, уже зажило. Но я купил тебе обезболивающее.
– О, да? – я была заинтересована. – Давай, пожалуйста.
Он прищурился.
– Если я твоя медсестра, то я в ответе за выдачу лекарств.
– Я сказала «пожалуйста», – я вытянула руку.
Он улыбнулся.
– Рад, что ты вернулась, милая.
Он схватил со столика у кровати баночку, вручил ее мне, а потом принес стакан воды.
Я бросила таблетку в рот, запила ее водой и благодарно улыбнулась ему.
А потом посмотрела на свою одежду.
На мне была черная футболка. Без лифчика. Я подняла одеяло. Мои шорты пижамы.
Я взглянула на него.
– Когда я переоделась?
Он хитро улыбнулся.
– Когда я привез тебя из больницы.
– Я была в сознании? Я это не помню.
– Помнишь, как ты заботилась обо мне, когда я напился в Голд Бич? Это было так же.
– Так ты видел меня голой, – с нажимом сказала я.
Он пытался не улыбаться.
– Не впервые. Не о чем переживать.
– Я не переживаю, – буркнула я, взглянула на него. – Просто хотела бы помнить это.
Он смотрел на меня миг, тень улыбки оставалась на губах. А потом он пожал плечами.
– Считай, что мы квиты.
Он встал с кровати и пошел к ванной.
– Как это квиты?! – заорала я ему вслед, хотя горло болело. – Я только сняла твою обувь!
Я услышала его смех, дверь ванной закрылась.
И я вдруг ощутила волну тошноту и усталости. Я отклонилась на подушки и оглядела номер. Выглядело так же, как я помнила, но меня беспокоило, что я потеряла много времени, и многое произошло до этого. Он спас меня в последний миг – снова – и я заглянула в него, и между нами нужно было многое выяснить. Мне казалось, что, хоть мы оба были рады, что я была живой и в порядке, это все еще ударит по нам.
Он заботился обо мне сейчас, но казалось, что я буду заботиться о нем. Просто вспомнив то, что я увидела в нем, я ощутила безнадежность, так что прогнала это из головы.
Закрыла глаза.
Дала таблетке подействовать.
* * *
Я три дня возвращалась в норму. Это были три дня в Сан–Франциско, когда я не видела Сан–Франциско. Я застряла в номере, Макс заботился обо мне. Это было мило, хотя я ощущала, что часть него держалась в стороне от меня. Было сложно объяснить это, но я ощущала это, как видела темные части него. Он выстроил стены. Скрывал больше, чем обычно.
И я понимала это. Я сделала бы так же, если бы кто–то заглянул в мою голову, порылся в моей душе и ушел, не радуясь тому, что увидел.
Я все еще мирилась с этим. Я не хотела думать об этом, потому что чувства становились слишком сильными, и я не знала, хватит ли мне сил справиться с тем, что он чувствовал. Моя мама умерла. Ужасно. Это оставило шрамы на всю жизнь, я не могла от них оправиться. Я была в темном месте. Очень темном. А потом Джей меня бросил, и меня отбросило туда. Я знала, как ощущалась тьма, падение в пустоту, потеря надежды, цели, смысла продолжать.
Я была там.
И все равно я ощутила только долю того, что было в Максе. То, с чем он жил… как он вообще жил?
Погодите.
Я знала ответ на это.
Теперь мы вдвоем смотрели друг на друга, словно кто–то собирался сказать нечто, что выдернет ковер из–под другого, но никто из нас не хотел падать первым.
И мы не хотели, чтобы другой упал.
Все запуталось.
Но я знала, как избавиться от напряжения.
Когда мы бросили вещи в Супер Б и уехали из Сан–Франциско, Макс решил заехать на пару дней в ЛА.
Но у меня была идея лучше. Куда веселее.
– Эй, ты слышал о Коачелле? – спросила я.
Он взглянул на меня, выводя машину на шоссе I–5. Биг–Сур был в наших планах, но после туманного шоссе 1 и трех дней в Сан–Франциско мы решили выбрать путь быстрее, но скучнее, зато на юг.
– Да. Слышал о Коачелле. Я родился не под камнем. Я был на Коачелле. А ты?
– Нет. И ты, наверное, уехал раньше, чем там стало круто, а это нечестно.
– Жизнь не справедлива.
– Да. Этой ночью там вечеринка в пустыне.
Он с тревогой посмотрел на меня.
– Угу…
– И я думала, что будет весело. Это в Джошуа–Три, и я всегда хотела побывать там. Мы сможем там прогуляться и даже остаться в юрте на ночь.
Он рассмеялся.
– Ты? В юрте?
– Ладно, как насчет тебя на рейве? Это тоже весело.
– Они еще проводят рейвы?
Я пожала плечами, проверила событие в телефоне.
– Они зовут это всеобъемлющим бесценным опытом под небом пустыни.
– Ты только что была в больнице, Ада, – предупредил он.
– Разве? Если я позвоню им, они не вспомнят.
– Ты еще не оправилась.
– Я в порядке! Все зажило. И ты это знаешь. Ты сказал мне, что эти раны не такие, как в реальном мире. И Викодин помогает.
– Этого я и боялся.
– Ладно тебе, – сказала я. – Ты боишься получить кайф?
Он покачал головой, подавляя улыбку.
– Я не получаю кайф, милая. Мне немного пива, и я буду рад.
– Ладно. Но давай. Я найду нам место для ночлега в Юкка–Вэлли. Будет весело.
Он вздохнул, сжав руль, пока мы неслись на юг.
– Этого я и боялся.
– Пожалуйста. Ты в долгу передо мной.
Он посмотрел на меня.
– С каких пор?
Я глядела на него. Мне нужно было все напоминать?
– Точно, – он выдохнул. – Ладно. Поехали, – он сделал паузу. – Ты не поверишь, но я был один раз на рейве. В колледже. С Дексом.
Я рассмеялась.
– Как ты затащил его на рейв?
– Наркотики, детка. Как еще все попадают на рейв?
– Туше.
Хоть шоссе I–5 между Сан–Франциско и ЛА было ужасным, полным пыли, дорога была быстрой и легкой, особенно, когда Макс был за рулем. Я просто сидела в машине, мысли блуждали, но я не давала им уходить к чему–то небезопасному (как заброшенная учеба, бездна в Максе, леди–демон и близкая смерть в переулке, больница, мой кайф от Викодина, и что мои чувства к мужчине рядом со мной с каждым часом становились все сложнее).
Хотя поездка была долгой, мы двигались по шоссе к Бейкерсфилд, Техачапи и Викторвилл, потом выехали на I–10 к Палм–Спрингс. Мы попали в пустыню на закате, ехали мимо колючих юкк и булыжников по асфальту и следовали неясным указаниям с сайта рейва. Я смогла забронировать место (не юрту, к сожалению) за рейвом, так что стоило сначала прибыть туда и занять место, а потом уже отрываться.
Я говорила так, потому что Макс сказал миллион раз, что он не собирался пить или ловить кайф, чтобы вести машину. Один из нас должен был оставаться в своем уме, как предосторожность.
Рейв был в стороне от шоссе, в маленькой долине, окруженной низкими острыми горами, озаренными сзади луной.