И… я не знала.
Я думала, что нужно было поговорить с ним, но казалось, что я уже успокоилась.
Он сделал выбор.
Он не хотел быть со мной.
Может, он любил меня, но этого не хватило. Он выбрал свою роль, а не меня.
Нужно было смириться с этим.
Отказ ранил, особенно, когда это была первая любовь, вскружившая голову, лишившая разума. Джей был всем для меня. Я впервые узнала, как было, когда кто–то был всем для меня.
А потом я узнала, как ощущалось, когда это терял.
Я обдумывала это, затерялась в мыслях, пыталась разобраться, пока пустыня пролетала мимо. Солнце сияло ярко, земля была пустой, такой пейзаж заставлял погружаться в разум. Все повторялось, и время уже не казалось важным.
Казалось, Макс застрял в той же петле. Я порой поглядывала на него, на его большие ладони на руле, на мышцы под белой футболкой, и думала о прошлой ночи. А потом обо всем, что он скрывал внутри. И я скрывала.
А потом Макс приехал в Тусон, и меня тут же стало мутить.
– Куда мы едем? – нервно спросила я.
– А ты как думаешь? – он взглянул на меня.
– Я не знаю, где он живет.
– Я могу знать.
Это было новостью.
– О чем ты? У тебя есть локатор рыжих?
Он улыбнулся.
– Как–то так. Мы все связаны, и если хочешь, я поищу его. Ты этого хочешь?
Я кивала, хотя это не казалось правильным.
Но мне было интересно, найдет ли Макс путь. Добавить еще талант в его резюме.
Мы покатались по улицам, заблудились, пару раз повернув не туда. Макс сосредоточенно кусал губу, пока ехал.
А потом это случилось.
В тихом тупике в пустыне Макс остановил машину напротив синего домика.
Дома из моих снов.
– Боже, – выдохнула я, сердце колотилось, как дикая лошадь, и пришлось прижать ладонь к груди. – Это он. В это место я ходила во сне.
– Значит, ты можешь перемещаться во снах, – сказал он. – Это впечатляет, Ада.
– Нет, ты впечатляешь, – сказала я, тяжело дыша. Я глядела на дом, ладони впились в мою футболку, я ощущала безумное притяжение к дому, но что–то и отталкивало. Я не знала, была эта энергия от Джея или моего подсознания. Оно всегда знало, что творилось.
«Мне идти или остаться?» – в голове происходила борьба.
– Мне выключить машину? – спросил Макс.
Я кивнула, прикусив губу до крови.
В машине стало тихо, но я дрожала от биения сердца.
– Не спеши, – тихо добавил Макс.
Я смотрела на него, вдруг ощущая страх. Я боялась, что, не сходив туда и увидев Джея, я что–то пропущу. То, что могло изменить мою жизнь.
И я боялась оставаться в этой машине с Максом, потому что будет ощущаться так, словно я сделала выбор. А если выбором был Макс?
«А если я должна быть с тобой?».
Макс будто услышал меня, его улыбка увяла. Он сглотнул.
– Ты знаешь, что тебе нужно делать, Ада.
Я подумала, как вытащила его из Вуали в том доме. Казалось, это было очень давно. Тогда он сказал, что это могла быть моя судьба.
И я хотела верить в это.
Это упростило бы выбор.
Я покачала головой, от слез сжалось горло, но слезы не пролились.
– Нет, – тихо сказала я. – Думаю, нам нужно уехать.
– Уверена? – он пристально смотрел на меня, пытался вскрыть меня взглядом.
Я кивнула.
– Да. Думаю… это было бы ошибкой. Я не должна тут быть. Я должна отпустить это. Он сделал выбор. Я должна смириться с этим. Я никак уже не смогу это изменить. Если бы он хотел со мной быть, мы уже были бы вместе. Он знает, где меня найти. Он знает, чего я хочу.
Или чего я хотела.
Макс посмотрел мимо меня на дом.
– Мне его почти жаль.
– Как это?
Он мягко улыбнулся мне.
– Бедняга не знает, что он упускает.
Он завел машину, мы развернулись в тупике, с ревом пронеслись по улице, оставляя синий дом в пыли пустыни.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«Я пропадаю, уже не существую. Надеюсь, однажды ты встретишь меня».
– I Appear Missing, Queens of the Stone Age
Дни пролетали быстро.
Мы покинули Тусон на закате и не остановились до полуночи, когда мы добрались до мотеля при дороге возле Эль–Пасо, Техас. Я уже была сонной, не было сил спорить, а мотель, к счастью, оказался довольно чистым, и кровати были удобными для одной ночи.
На следующий день мы двенадцать часов ехали от Эль–Пасо в Хьюстон. Это было ужасно скучно.
А теперь мы были в конце пятичасовой поездки от Хьюстона, ехали по пригороду Нового Орлеана.
– Забавно, – сказала я Максу, пока мы миновали болото за болотом. – Я всегда считала тебя настоящим каджуном с болот. Акцент, поведение и… любовь к ткани в клетку. Теперь я понимаю, что это все обман. У тебя не всегда даже этот акцент. Ты принадлежишь этому месту так же, как северо–западу. Ты мог все это время быть лесником.
Он склонил голову.
– Что я могу сказать? Я – человек мира, – он глубоко вдохнул. – Хотя, если честно, это место все еще ощущается как дом. Может, потому что, отсюда у меня много воспоминаний. Тех, которые важны.
– Может, ты создашь новые в Портлэнде, и он тоже станет казаться домом, – сказала я, стараясь не пускать в голос надежду.
Его взгляд смягчился, глаза были цвета зеленого мха, как земля снаружи.
– Это было бы мило?
Но в его голосе было что–то, от чего я напряглась, и я не знала, почему.
Последние пару дней мы вернулись к нормальности начала поездки. Мы спали в своих кроватях в номерах отелей, ели в плохих ресторанах, напивались и смотрели телевизор. Болтали, шутили, слушали музыку по пути. Когда с тобой был кто–то, как Макс, разговоры не были скучными. Порой он был безумно тихим, запертым в своей голове, но чаще всего болтал без умолку, если выбрать хорошую тему.
А я не забыла, что мы целовались. Дважды. Я не забыла, что он был не против стать моим утешением, а потом закрыл тему. Я не забыла его грязные слова. Вряд ли я смогу их забыть. Он говорил, что не хотел пересекать тонкую грань, но не понимал, что пересек ее. И это я потянула его за черту.
Но во мне была легкость, какой не было раньше, бремя пропало с плеч. Я все еще переживала за Макса, его состояние и душу, и что принесет нам поездка, что сделает с ним Роза, мне помогло сильно то, что я не увиделась с Джеем. Может, я нуждалась в такой точке. Не в том, чтобы он передумал, а чтобы я передумала. Ушла и оставила это в прошлом.
Мы не видели и демонов, это радовало. Я была уверена, что они были где–то рядом, и Новый Орлеан казался местом, где их много, но я была рада, что моя одежда не страдала из–за них после Сан–Франциско.
Чем ближе мы были к Новому Орлеану, тем больше Макс нервничал, сжимал руль, его челюсть была напряжена. Я его не винила. Это было крещендо, смысл поездки. Все зависело от этого, даже то, что я еще не понимала.
– Какой план, Стэн? – спросила я у Макса, мы поднимались по кованой железной лестнице на третий этаж отеля на Роял–стрит. Он нес легко оба чемодана, к счастью, потому что лестница была ужасно узкой и открытой посреди внутреннего двора.
– Ну, – он подошел к нашей двери. – Сначала мы поселимся, и я хочу поспать.
Я прошла в номер за ним. Комната была больной, яркий белый кирпич с окном на улицу внизу, под ним проходила лошадь с телегой. Это был самый хороший номер из тех, что у нас были, и я была благодарна, что Макс поработал с администратором, особенно, когда мы должны были остаться тут на несколько дней.
И кровать была одна.
К счастью, королевская. Даже если ничто не происходило между нами – а так и было – он был большим и занимал много места.
Он опустил чемоданы и тут же забрался на белое одеяло, лег лицом вниз.
– Вот так? – я прислонилась к стене. – Ты просто ляжешь спать?
– Ага, – буркнул он в кровать, сунул руки под голову, его зеленая футболка приподнялась на пару дюймов, показывая кусочек его сильной спины. Мой хищный взгляд тут же упал на его попу, его джинсы хорошо ее подчеркивали. Большая, накачанная, сплошные мышцы.
Я инстинктивно шлепнула его по заднице, звук отразился эхом от кирпича.