– Но Перри сказала, что она все вспомнила.
– О, вспомнила. Но не изменила мнение обо мне. Мы были близкими друзьями… блин, не знаю. Это сложно.
– Ты ее любил? – возможно, я переходила границы, но мне было все равно.
– Да, – сказал он без колебаний.
– Это ужасно.
Он тихо рассмеялся.
– Да. Это так.
– И ты все еще любишь ее…
Он склонил голову и будто задумался.
– Не знаю. Наверное. Вряд ли я узнаю, пока не увижу ее снова. Все такое… странное. Я вернулся, а мир двигался дальше, пока меня не было. Казалось, прошли века, а ты думал, что все останется прежним.
– Так ощущалось… там? – я не хотела почему–то говорить «в аду», будто что–то искушала. – Как века?
Макс напряженно улыбнулся мне.
– Я пытаюсь не думать об этом.
Ладно, справедливо. И я приняла намек опустить тему, была не против. Я уже сильно лезла к нему. И я сама ощутила то место, когда забирала маму, и до этого во снах. Я знала, что не была в чаше огня, просто на верхнем уровне (в том мире было много уровней, но в этом был только один), но и там было плохо.
Поездка в Портлэнд была длинной, но мы говорили какое–то время о мелочах, а потом Макс смог уснуть, прислонив голову к окну, и я осталась наедине с мыслями.
Его история с Розой в чем–то напоминала меня и Джея. По понятным причинам. Джей был для меня как Макс для нее. Он учил ее биться с демонами, использовать ее таланты и способности (я слышала, они были похожими на мои), чтобы выполнять работу. И они влюбились друг в друга.
Но Макс любил Розу так сильно, что решил, что не хотел больше быть Джейкобом. Он не хотел уходить, когда она сможет справляться сама, и помогать кому–то еще, как он делал много раз до этого. Он оставил бессмертие и сверхъестественность, чтобы быть с ней, потому что она была этого достойна для него. И даже после их разрыва, когда у нее были тяжелые времена, он все еще помогал ей, даже если ничего не получал взамен.
Я могла получить такое с Джеем. Я хотела этого с Джеем. Джейкоб сказал ему, что ему нужно уехать, и он это сделал. Он не сказал: «Знаете, что? Я люблю Аду. Я выбираю ее, а не эту работу» или «бессмертие переоценивают». Он не спорил. Он просто принял это. Знаю, ему было больно и тяжело, но он сделал это. Моей любви ему было мало. Или его любви оказалось недостаточно.
В аду были разные уровни, может, и у любви так было.
Стемнело, когда я выехала на нашу улицу в пригороде. Дома все еще украшали гирлянды, придающие бодрый вид, но завтра был канун Нового года, а потом магия праздников закончится. Было неприятно оставаться одинокой в это время, но я надеялась, что новый год принесет мне новое начало.
– Мы на месте, – я припарковалась перед своим домом. Мы заехали по пути в «McDonald’s» и на заправку, но после Биг Маков и наггетсов он снова уснул.
Макс выпрямился и посмотрел в окно, почти во сне.
– Макс? – спросила я. Он не ответил, и я постучала его по плечу.
Он посмотрел на меня, моргая.
– Где я?
Боже. Не говорите, что у него была амнезия.
– Ада? – продолжил он, глядя на меня.
– Да, – с тревогой сказала я. – Это Ада. Ты в Портлэнде. Я привезла тебя, как ты и просил.
Он огляделся, прижал большие ладони к бардачку.
– Это настоящее?
– Настоящее. Что с тобой? Ты не… проснулся?
Он сглотнул, кивая. Он облизнул губы.
– Да, я проснулся, – он зажмурился на миг. – Порой, когда я просыпаюсь… все кажется нереальным. Будто я не здесь. Будто я призрак.
Мои глаза расширились.
– Боже, – тихо сказала я. – А если ты призрак?
– Я про ощущения… – он замолчал, размышляя. – Женщина в магазине одежды меня, вроде, видела.
– Видела ли? Мы все думали, что все было в порядке с Брюсом Уиллисом, когда в первый раз смотрели «Шестое чувство».
Я выбралась из машины, воздух был холодным для Портлэнда. Я обошла к его стороне, открыла дверцу и протянула к нему руки.
– Идем. Нужно разобраться в этом, или это будет мучить меня.
Макс посмотрел на мои ладони, а потом на мое лицо, хмурясь.
– Тебя будет мучить то, что я могу быть призраком?
– Да. Я не хочу быть из тех, кто ходит и говорит сам с собой.
Он опустил ладони на мои, хотя встал сам. Я забрала свою сумку из багажника и вручила ему.
– Вот. Можешь понести это. Идем.
Я пошла к своему дому, хотя он смотрел на дом Найтли. Не важно, он скоро увидит Джейкоба.
Он пошел за мной по дорожке. Я открыла входную дверь, меня встретило тепло дома и запах готовки папы. Желудок заурчал. Я говорила ему, что приеду к ужину, но не упоминала, что не одна.
– Ты голоден? – спросила я у Макса поверх плеча.
– Я мог бы поесть, – осторожно сказал он. – Хотя, может, стоит поговорить с Джейкобом.
– Джейкоб решает, что ты ешь? – спросила я, мы прошли в прихожую, и я закрыла дверь.
– Джейкоб мной никак не управляет, – сказал Макс. – Просто я думал сообщить ему, что я тут, пока он не понял это сам.
– Это радует, – буркнула я. Джейкоб управлял Джеем изо всех сил.
– Ада, ты дома, – крикнул папа с кухни. Он вышел из–за угла и застыл, увидев Макса.
– Эй, пап, ты же помнишь Макса?
Отец побелел.
Будто увидел призрака.
Черт, я забыла обо всем этом.
– Рад снова вас видеть, – сказал Макс. Он не двигался, руки были в карманах. – Думаю, в прошлый раз мы виделись в Нью–Йорке.
Рот папы открылся. А потом он закрыл рот и посмотрел на меня.
– Это шутка? Я схожу с ума?
– Что? – я указала на рыжего. – Это Максимус. Ты его видишь, да?
– Вижу, но не должен видеть, – он в ужасе смотрел на Макса. – Я был на твоих похоронах. Ты не должен быть тут. Ты мертв.
Я переглянулась с Максом. Точно. Кто объяснит это папе? Я? Он мне не поверит. Но и Максу он мог не поверить.
Макс кивнул, может, услышав меня, и виновато улыбнулся моему отцу.
– Хотите, я объясню, что случилось, или лучше услышите это от своей дочери?
– Пока мы не перешли к этому, пап, можно Максу остаться на ужин? Я знаю, ты сделал с запасом.
Папа просто смотрел на Макса.
– Не понимаю. Ты призрак?
– Это не помогает, – сказала я. Я посмотрела в глаза Макса и указала на кухню. – Идем. Поедим.
– Я не хочу навязываться, – Макс не двигался, старался не смотреть на отца, все еще глядящего на него в смятении.
– Ты не навязываешься, – сказала я. – Пап, скажи ему, что он не навязывается. Скажи, что ему рады. Будь хорошим хозяином.
Папа с неохотой кивнул.
– Да. Хорошо. Прости.
– Не проблема, – Макс снял куртку и повесил ее на крючок.
Я взяла папу за локоть и повела его на кухню.
– Все хорошо.
– Не понимаю, – шепнул он мне. – Я думал, он умер. Вы все говорили, что он умер.
Я похлопала его с теплом. Бедный папа. Он многое пережил в последнее время, и если бы я обдумала это, я поняла бы, что это была плохая идея. Хотя он заметил бы Макса по соседству и пришел бы к тем же выводам, какими бы они ни были.
– Мы объясним. Давай сначала поужинаем. Присядь. Я подам еду.
Папа сел за стол, Макс настороженно опустился напротив него. Я быстро вытащила лазанью из духовки и стала раскладывать ее.
– Мне жаль, что так случилось с вашей женой, – сказал ему тихо Макс. – Она была милой леди.
– Ты ее видел? – спросил отец. Его голос был таким тревожным, что я обернулась. Он склонился, уперев ладони в стол. – Ты говорил с ней?
– Пап, – резко сказала я, неся тарелки и опуская их перед ними.
Папа посмотрел на меня большими глазами.
– Мне нужно знать, Ада.
– Нет, – тихо сказал Макс, взгляд был виноватым. – Простите. Я не видел вашу жену с Нью–Йорка.
– Но ты был мертв.
Макс посмотрел поверх головы моего отца.
– Может, это лучше обсудить за вином.
Хорошая идея. Я принесла бокалы и бутылку вина и села. Отец попытался налить, но его руки так дрожали, что Максимус забрал бутылку. Я одобрительно посмотрела на него. Он всегда хорошо ладил с моими родителями, особенно, по сравнению с Дексом, по крайней мере, раньше.