Услышав имя, я снова вздрагиваю.
– Если, конечно, – добавляет он, – ты не предпочтешь выпроводить меня и разгребать это все самостоятельно.
О господи!
– Нет… пожалуйста, останься!
Очередной страдальческий вздох.
– Я разберусь с трупом и властями. Если кто-нибудь спросит, у него случился сердечный приступ.
Торговец несколько секунд с любопытством рассматривает меня, затем, видимо, вспоминает, что я его раздражаю. Щелкает пальцами, труп отрывается от пола и медленно поднимается в воздух. Мне не сразу удается осознать, что посереди кухни в моем доме парит мертвое тело.
Но Торговца эта картина, видимо, нисколько не смущает.
– Ты должна иметь в виду одну вещь.
– А? Что? – Я все еще не могу отвести взгляда от парящего в воздухе трупа. Выглядит жутковато.
– Смотри на меня, – резко приказывает Торговец.
И я заставляю себя переключить внимание на него.
– Возможно, со временем моя магия утратит силу. Я, конечно, чрезвычайно силен, но это милое проклятие, которое преследует всех вас, сирен, вполне может оказаться сильнее. – Каким-то образом ему удается сохранять высокомерие даже тогда, когда он признается в собственных слабостях.
– И что тогда будет? – спрашиваю я.
Торговец ухмыляется. Самодовольный засранец, каких свет не видывал. Я уже разгадала его, с ним все ясно.
– Тогда тебе придется использовать свои маленькие женские хитрости, херувимчик, – отвечает он, и в его глазах вспыхивают лукавые искорки. – Они тебе очень пригодятся.
И с этими словами Торговец исчезает, и вместе с ним исчезает и тело человека, которого я убила.
Наши дни
Могущество.
Вот в чем заключается моя зависимость. В свое время она едва не сокрушила меня, едва не поглотила мою душу и разум.
Но это было давно. А сейчас я обладаю чудовищной силой, я управляю ею, контролирую ее.
Отдельный кабинет ресторана освещен мягким светом свечей, горящих в подсвечниках. Я придвигаюсь ближе к Микки.
– Итак, сейчас я расскажу тебе, что будет дальше. Ты вернешь матери украденные у нее деньги.
Блуждающий взгляд толстяка упирается в меня, и на его лице появляется свирепое выражение. Если бы взглядом можно было убить, я была бы уже мертва.
– Пошла… к чертовой… матери.
Я улыбаюсь, зная, что улыбка похожа на хищный оскал.
– Слушай меня внимательно, потому что повторять я не собираюсь. Ты понятия не имеешь о том, кто я такая. Но могу тебя заверить, что мне ничего не стоит разрушить твою жизнь, и я не настолько добросердечна, чтобы отказываться от такого удовольствия. Так что, если не хочешь лишиться всего, что тебе дорого, не хами больше.
Обычным людям известно о мире магии, но мы стараемся как можно меньше сталкиваться с теми, кто не наделен способностями. По одной простой причине: когда смертным начинает казаться, что мы, сверхъестественные, их подавляем, начинаются всякие неприятные штуки вроде охоты на ведьм.
Я беру свою сумку.
– А теперь, поскольку ты сам не в состоянии вести себя как любящий сын, я немного помогу тебе, – беззаботно говорю я. Достаю из сумки ручку и папку с документами, которые передала мне клиентка.
Отодвигаю в сторону тарелку Микки и раскладываю перед ним бумаги.
Одна бумага – это письменное признание вины, вторая – долговая расписка; обе составлены адвокатом моей клиентки.
– Ты вернешь матери все, до последнего цента. Плюс десять процентов.
Микки издает негромкий жалобный писк.
– Что? По-моему, я услышала что-то насчет пятнадцати процентов?
Он яростно трясет головой.
– Нет? Ладно, значит показалось. Даю тебе десять минут на то, чтобы просмотреть документы, а потом ты их подпишешь.
На протяжении этих десяти минут я развлекаю себя тем, что пробую вино и закуски, оставленные гостями Микки. Туфли я снимаю – ненавижу шпильки.
Когда время истекает, забираю у Микки документы. Пролистывая бумаги, бросаю взгляд на человека, сидящего напротив. Его лицо приобрело нездоровый цвет и покрылось потом; я уверена, что под смокингом на рубашке проступили огромные темные пятна.
Убедившись, что бумаги в полном порядке, я прячу их в сумку.
– Итак, мы почти закончили.
– П-почти? – он повторяет это слово таким тоном, словно слышит его впервые.
– Но ты же не думал, что меня удовлетворит пара жалких подписей, верно? – Я качаю головой; сияние, исходящее от моего тела, становится ярче и затмевает дрожащие огоньки свечей. Сирена, живущая во мне, наслаждается моментом. Она обожает играть со своими жертвами. – О, Микки, нет-нет, ни в коем случае.