- Я пуст. - сказал он. - Я утратил душу и цельность. Я не могу так жить.
Ее пальцы сжались крепче:
- Если ты уйдешь... - настойчиво проговорила она, - если ты оставишь меня, Дункан... я буду так же пуста. Я утрачу цельность.
- Шансу, - ответил он. - У меня нет выбора. Это цена уз лиир.
- Ты думаешь, я отпущу тебя? - спросила она требовательно. - Думаешь, я буду покорно смотреть, как ты уходишь от меня? Думаешь, я ничего не буду делать?!
- Нет, не думаю. Поэтому я сделаю вот что... - он поймал ее прежде, чем она успела сдвинуться с места, и обхватил ладонями ее голову. - Чэйсула, я сильно любил тебя. И потому я облегчу твое горе...
- Нет! - она попыталась вырваться из его рук, но он держал крепко. Дункан... не надо...
Не договорив, Аликс пошатнулась и начала оседать на землю, Дункан подхватил ее. Мгновение он прижимал ее к себе, закрыв глаза, и лицо его было бледным и отстраненным, потом посмотрел на меня:
- Ты должен отвезти ее в безопасное место. Возьми ее в Хомейну-Мухаар, он тщетно пытался совладать со своим голосом. - Она будет спать долго. Не тревожься, если тебе покажется, что она все забыла, когда она проснется. Память вернется. Она вспомнит все, и не сомневаюсь, что будет горевать. Но сейчас... ради нас обоих... это - лучший выход.
Я попытался проглотить застрявший в горле комок:
- Что Тинстар?
- Жив, - безразлично ответил Дункан. - После того, как он убил Кая, я больше ничего не чувствовал, кроме беспомощности и боли.
Он снова посмотрел на спящую в его руках Аликс, потом подошел ко мне - я подхватил безвольное легкое тело.
- Люби ее, господин мой Мухаар. Защити ее от боли, насколько сможешь Я увидел слезы в ею глазах, но он уже отошел. Задел ногой браслеты - они тихо звякнули друг о друга. Дункан остановился. Он коснулся запястий, словно все еще не мог поверить в свою потерю, потом пошел прочь.
Глава 9
Юное лицо Донала застыло и побледнело. Он тихо сидел на табурете, слушая меня, но сомневаюсь, что он действительно слышал. Его мысли были где-то далеко, в одному ему ведомых далях. Я не винил его. Ведь я сам только что рассказал ему, что его отец умер. Он неподвижным взглядом уставился в пол, стиснув руки так, словно не мог разнять их. Костяшки его пальцев побелели.
- Жехаана.
Больше он не сказал ничего - С твоей матерью все в порядке. Она... спит. Так сделал твой отец.
Он коротко кивнул - похоже, понял, - потом поднял правую руку и потрогал тяжелое золото на левой. Я понял, о чем он думает: Чэйсули, связанный со своим лиир. Так же, как и его отец.
Донал поднял на меня взгляд Теперь на его лице было странно-отстраненное выражение Он произнес только одно слово:
- Толмоора.
Ему было восемь лет. В восемь лет я не смог бы выдержать такого горя. Я плакал бы, кричал и выл от боли. Донал этого не делал. Он был Чэйсули, и знал цену узам лиир.
Мне захотелось обнять его, как то облегчить его боль, рассказать, как Дункан освободил его мать, объяснить, что риск того стоил. Я хотел облегчить ею горе, разделив с ним свое, избавить его от чувства вины. Но, взглянув на него, понял, что в этом не было нужды. Сейчас он был едва ли не старше меня.
Чужой, подумал я, иной. Примет ли тебя Хомейна?
Я снял Аликс с седла. Она была легкой - слишком легкой, почти невесомой, как перышко. И - это серовато-бледное лицо... Она, наконец, вернулась домой, в шатер Дункана - через шесть недель после ею смерти - и я видел, что встреча с домом ей не по силам.
Я не говорил ничего - просто прижимал ее к себе. Она смотрела на голубовато-серый шатер с изображением золотого ястреба, вспоминая долгие годы, прожитые здесь. Сейчас она забыла даже о Донале, который медленно спешился и посмотрел на меня в поисках поддержки.
- Входи, - сказал я ему, - это не только его, но и твой дом.
Донал протянул руку и коснулся дверного полога. Потом вошел.
- Кэриллон, - проговорила Аликс. И умолкла. Слова были не нужны. Гораздо больше мне сказал ее голос, в котором звучало глубокое горе.
Я снова притянул ее к себе и крепко прижал к груди, гладя тяжелые волосы.
- Видишь теперь? Здесь тебе не место. Я сказал бы тебе об этом раньше, но тогда ты не стала бы меня слушать. Тебе нужно было увидеть все самой.
Она обвила мою шею руками, плечи ее дрожали - она плакала.
- Едем со мной, - сказал я. - Вернемся в Хомейну-Мухаар. Теперь твое место там, рядом со мной, - я осторожно сжал ее плечи, - Аликс... я хочу, чтобы ты осталась со мной.
Она подняла ко мне лицо:
- Я не могу.
- Это из-за Электры? Она не будет ведь жить вечно - а когда умрет, я женюсь на тебе. Ты станешь Королевой Хомейны. А до тех пор.. до тех нор тебе придется удовольствоваться ролью принцессы, я улыбнулся. - Ты ведь и есть принцесса. Ты же моя кузина.
Она покачала головой и повторила:
- Я не могу.
Я отбросил с ее лица пряди волос:
- Тогда, много лет назад - семь? восемь? - я был глупцом, я жил в неведении. Но теперь я стал старше - старше, чем даже это, - я улыбнулся уголками губ, подумав о своей седине и ломоте в костях, - несколько мудрее и, разумеется, теперь не склонен придавать такого большого значения обычаям и титулам. Я желал тебя тогда - я хочу тебя сейчас. Скажи только, что поедешь со мной.
- Я обязана Дункану слишком многим.
- Но ты не обязана оставайся в одиночестве до конца дней своих. Аликс... постой! - я почувствовал, что она пытается отстраниться, и сжал ее плечи сильнее. - Я знаю, как тебе тяжело. Я знаю, что твое сердце ранено и рана кровоточит. Но я не думаю, что Дункан был бы удивлен, узнав, что мы поступили так, - я вспомнил его последние слова и понял, что именно этого он и ожидал. Аликс... я не стану неволить тебя. Но не отказывай мне. После всех этих лет...
- Годы не имеют значения, - она, казалось, превратилась в каменную статую, которую я сжимал в объятьях. - Что до всех этих лет... они прошли. Все кончено, Кэриллон. Я не могу стать твоей мэйхой - и не могу стать твоей женой.
- Аликс...
- Боги! - внезапно выкрикнула она. - Как ты не понимаешь: я же забеременела от Тинстара!..