– Демоны, – сказал я, не успев задуматься над тем, что говорю.
– Асар-Сути – более, чем демон. Он – бог подземного мира. Он Секер – тот, кто создал подземные обиталища. Он – оплот силы Айлини, – Дункан помолчал, потом прибавил. – В Вальгаарде Тинстар имеет часть в его силе.
Я вспомнил, с какой легкостью Тинстар подстроил ловушку, стремясь убить меня. Я вспомнил, как он заставил почернеть мой рубин. Я вспомнил, как он отнял у моего дяди Хомейну. Я вспомнил тело Беллэма на поле боя. Если он мог сделать это, находясь вне Вальгаарда, что же он может сделать в нем самом?
Дункан стоял у дверей. Он обернулся с выражением горькой решимости на лице:
– Я никого не попрошу рисковать, участвуя в таком деле.
– Аликс рисковала собой ради меня, когда я валялся в кандалах в Атвии.
– Аликс не была Мухааром Хомейны.
– Нет, – без улыбки ответил я. – Она несла в своем чреве семя Пророчества, а одно событие может изменить другие.
Я увидел, как потрясен он был, поняв, о чем я говорю. Та опасность, о которой рассказал он, была вполне реальной – но не больше той, которой подвергалась Аликс. Если бы она умерла, спасая меня, или потеряла бы ребенка, Пророчество было бы уничтожено, не начав сбываться.
– Я иду, – тихо сказал я. – Ничего другого не остается.
Он стоял в дверях, долго молчал, словно не в силах произнести ни слова, потом еле заметно кивнул:
– Если ты встретишься с Тинстаром, Кэриллон, у тебя будет сильное оружие против него. Я ждал объяснений.
– У Электры был выкидыш.
Глава 7
Мой хомэйнский отряд остановил коней – все как один. Я услышал тихие замечания, клятвы, ругательства и молитвы. Я не винил их. Никто не мог ожидать такого.
Никто – кроме, пожалуй, Чэйсули. Их, казалось, все окружающее нисколько не волнует. Они просто ждали – на конях, без плащей, – и солнце сверкало на их золоте лиир. По моей спине пробежал холодок. Я постарался избавиться от неуютного чувства и придержал забеспокоившегося коня. Дункан подъехал поближе, чтобы узнать, в чем причина задержки.
– Оглядись вокруг, – сурово промолвил я, – Видел ли ты когда-нибудь что-либо подобное? Он передернул плечами:
– Мы проехали по Дороге Молона. Это Солинда. Мы приближаемся к границам царства Тинстара. Или ты думал, что оно будет напоминать твое собственное?
Я не мог сказать, что это должно было напоминать по моим ожиданиям, но определенно не это. Такие места я только в кошмарах и видел.
Мы пересекли реку Синих Клыков на двенадцатый день после выступления из Мухаары: девять хомэйнов, девять Чэйсули, Роуэн и Гриффт, я и Дункан. Двадцать два человека, решившиеся вырвать Аликс из рук Тинстара. Но теперь, глядя по сторонам, я сомневался в том, что нам это под силу.
За нами лежали Северные Пустоши Хомейны. Перед нами, миновавшими Дорогу Молона, простиралась Солинда, а еще дальше – Вальгаард. Но было ясно, что мы приближаемся к нашей цели.
Все указывало на то, что логово Тинстара находится именно здесь. С дороги дули ледяные ветра. В Хомейне зима закончилась, но за Синими Клыками холод никогда не проходил. Меня изумляли Чэйсули, чьи руки были, несмотря на холод, обнажены, хотя я и знал, что они переносят мороз лучше, чем хомэйны.
Снег все еще лежал под деревьями, покрывал скалистые горы. Огромные пустоши переходили в каньоны и ущелья – глубокие, темные, влажные от еще не стаявшего снега. Мир вокруг казался огромной темной раной, кровоточащей в солнечном свете – но кто так изранил эту землю?..
Даже деревья, казалось, были отражением боли земли – искореженные, словно огромная холодная рука в гневе прошлась по ним. Камни и скалы были расколоты на части, некоторые рассыпались в прах. Но большинство их имело облик. Чудовищный, ужасающий облик – словно чьи-то кошмарные сны воплотились в камне, став зримыми для всех.
– Мы на подступах к Вальгаарду, – сказал Дункан. – Это место, где Айлини опробуют свою силу. Я коротко взглянул на него:
– Что ты такое говоришь?
– Сила Айлини – врожденная, – объяснил он, – но нужно научиться владеть ею. Ребенок-Айлини знает о своих способностях не больше, чем ребенок-Чэйсули, они знают, что магия у них в крови, но не знают, как ее использовать. В этом нужно… упражняться.
Я с недоверием огляделся.
– Ты хочешь сказать, что эти фигуры созданы Айлини?
Конь Дункана споткнулся, задев железной подковой холодный черный камень.
Внезапный звук разорвал тишину ущелья, как тонкую ткань.
– Ты знаешь о трех дарах Чэйсули, – тихо проговорил Дункан, – я думал, знаешь и о дарах Айлини.
– Я знаю, что они могут создавать живое из мертвого, – жестко ответил я.
– Один из Айлини превратил рукоять моего ножа во льва.
– Верно, – согласился Дункан. – Они способны изменять облик неживых предметов, – он указал на камни. – Ты изведал на себе еще один из их даров способность приближать старость. Одним прикосновением руки Айлини может превратить человека в старика, ускорив то, что делают с ним прожитые годы.
Я прекрасно знал это, но промолчал, решив не перебивать его.
– Это то обладание, о котором я говорил. Они отнимают жизнь и душу. Они могут снова открыть зажившую рану. Есть еще искусство создания видений: то, что есть, кажется несуществующим, то, чего нет, кажется реальностью. Таковы их дары, Кэриллон – это, и то, что находится на границе этого. Это одна из граней Асар-Сути. Секера, который дает магию тем, кто этого просит.
– Но… у всех Айлини есть магия. Разве нет?
– У всех Айлини есть магия. Но не каждый из них – Тинстар, – он оглядел изломанные деревья и камни. – Ты видишь, какова сила Тинстара и как он применяет ее. Мы приближаемся к Вратам Асар-Сути.
Я оглядел своих людей. Хомэйны были бледны и молчаливо-сосредоточены. Я не сомневался в том, что им страшно – мне и самому было страшно – но и сдаваться они не собирались. Что до Чэйсули, их и спрашивать было не нужно. Их жизни принадлежали богам, чья сила, как я надеялся, могла одолеть силу Тинстара или Асар-Сути – Секера из подземного мира.
Дункан направил коня вперед:
– Нужно разбить лагерь на ночь. Солнце садится.