— Может, ты хочешь, чтобы я женился на Чэйсули? — фыркнул я. — Хомэйны никогда этого не позволят.
— Женщины Чэйсули выходят замуж за мужчин Чэйсули, — ответил Финн. — Ни одна наша женщина не станет искать мужа вне своего клана.
— А как же мужчины? — поинтересовался я. — Я что-то не заметил, чтобы они держались своего клана. Даже ты, — я улыбнулся, увидев появившееся на его лице выражение настороженности. — Аликс — только наполовину Чэйсули.
Я помолчал. В конце концов, мне этот разговор был не более приятен, чем моему леннику.
— А теперь, быть может, Электра? Он выпрямился так стремительно, что вино выплеснулось из кружки и забрызгало голову Сторра. Волк сел так же быстро, как Финн, и потряс головой так, что брызги полетели в стороны веером. Он наградил Финна взглядом, в котором было столько возмущения и негодования, что я не мог не рассмеяться. Финн, вероятно, не увидел в этом ничего смешного.
Он поднялся и, по-прежнему хмурясь, поставил кружку на стол:
— Электра мне не нужна.
— Ты забыл, я знаком с тобой не первый день Я и раньше видел тебя с женщинами. Она тронула твое сердце не меньше, чем мое, Финн.
— Она мне не нужна, — повторил он. Я рассмеялся, потом умолк и нахмурился:
— Почему нас всегда влечет к одним и тем же женщинам? Сначала Аликс, потом та рыжая девчонка в Кэйлдон, а теперь…
— Я твой вассал, а вассал знает свое место.
Эти слова сразили меня наповал. Финн, тем временем, продолжал:
— Неужели ты действительно думаешь, что я буду искать благосклонности женщины, которую мой господин хочет сделать своей королевой?
— Финн, — я поднялся, увидев, что он собрался уходить, и остановил его. Финн, я знаю тебя достаточно, чтобы так не думать.
— Да? — он выглядел непривычно серьезным. — Мне так не кажется. Вовсе не кажется.
Я поставил свою чашу с вином на стол:
— Я женюсь на ней, потому что она этого стоит. По-другому я ее не возьму.
— Почему же? Протяни руку и возьми, — сказал Финн, — она побежит, как кошка к блюдечку с молоком.
Между нами медленно, кирпич к кирпичу, росла стена. Прежде имя ей было Аликс, теперь — Электра. И хотя то чувство, которое мой ленник испытывал к Электре, было скорее неприязнью, чем любовью, я не знал, как разрушить эту стену. Для королевств политические соображения выше дружбы.
— Есть вещи, которые король обязан выполнять — пойми это, Финн, — тихо проговорил я.
— Да, господин мой Мухаар. На этот раз Финн все-таки вышел, и я уже не останавливал его. Волк последовал за ним.
Глава 13
Я отдернул дверной полог и вышел, поправляя отягощенный золотом Чэйсули пояс с мечом. Я больше не оборачивал рукоять кожей — не от кого было прятать родовой герб и рубин. Все, включая Беллэма, знали, что я вернулся, и мне уже незачем было скрывать свое происхождение.
Финн стоял подле лошадей и поджидал меня. Как и я, за спиной он носил боевой лук, но ни кожаных доспехов, ни кольчуги на нем не было: он больше доверял своим силам и ловкости. Ни один Чэйсули не носит доспехов. Если бы я мог принимать облик зверя, должно быть, я бы тоже не носил их.
Я взял у него поводья и собрался уже было сесть в седло, когда Роуэн окликнул меня:
— Господин мой… подожди! — он поспешил ко мне, бряцая кольчугой и оружием. Как и мы, он собирался напасть на один из патрулей Беллэма. — Господин мой, госпожа сказала, чтобы ты пришел к ней… Он наконец подошел, по его лицу и голосу чувствовалось, что дело действительно срочное — или кажется ему таковым.
— Электра не может мне приказывать, — мягко заметил ему я. — Ты имеешь в виду, она послала тебя сказать, что просит меня прийти к ней?
Роуэн покраснел.
— Да, — ответил он со вздохом, — она послала меня. За тобой.
Я кивнул. Электра часто посылала за мной, раза два в день или даже чаще. И всегда — чтобы пожаловаться на участь пленницы и потребовать немедленного освобождения. Это стало для нас чем-то вроде игры — Электра прекрасно знала, что я чувствую, когда вижу ее. И удачно играла на этом.
За шесть недель, прошедших с тех пор, как Финн взял ее в плен, мы так и не выяснили отношений, но успели узнать, насколько нас влечет друг к другу. Она знала это не хуже меня. Несмотря на то, что мы всегда были врагами, иногда я спал с ней. Это было делом времени и обстоятельств. Я владел ею и она не собиралась умирать из-за этого. Но мне нужно было большее — нужна была королевская власть, наследник и мир с Солиндой, она прекрасно знала это. Она пользовалась этим. И ритуал ухаживания продолжался, каким бы странным это не казалось.
— Она ждет, — напомнил мне Роуэн.
— И пусть ее ждет, — усмехнулся я, взлетел в седло и подобрал поводья: мои люди уже ждали меня. Прежде, чем, Роуэн успел сказать хоть слово в ответ, я уже скакал прочь.
Финн нагнал меня неподалеку от лагеря. Позади нас ехал наш отряд: тридцать хомэйнов, вооруженных до зубов, снова готовых к бою. Наши разведчики донесли о появлении трех солиндских отрядов, я собирался заняться одним из них, два других брали на себя Роуэн и Дункан. Такая тактика неплохо работала в последние несколько месяцев, Беллэм на своем ворованном троне давно уже выкрикивал бессильные угрозы в наш адрес. Правда, хуже нам от этого не становилось.
— Сколько еще мы собираемся держать ее здесь? — спросил Финн.
Незачем было объяснять, о ком идет речь.
— Пока не освободят Торри, — я прищурился на солнце. — В последнем послании Беллэм сообщал, что вышлет ее из столицы с эскортом — и Лахлэна вместе с ней. Электра скоро снова вернется к отцу.
— И ты ее отпустишь?
— Да, — спокойно ответил я, — не так тяжело будет отпустить, если в скором времени я все равно получу ее назад.
Он улыбнулся:
— Как вижу, ты больше не ерепенишься. И с целомудренностью и честью у тебя тоже похуже стало.
— Верно, — хохотнув, согласился я. — Я вернулся, чтобы получить обратно трон своего дяди, и я сделаю все, чтобы добиться этого. Что до Беллэма, мы слишком долго дразнили его. Через месяц, два, три — он покинет Мухаару и начнет войну в открытую. Тогда мы все и уладим.
— А его дочь?
Я взглянул в глаза Финну, по мере того, как ближе становился бой, во рту все сильнее ощущался привкус пыли и железа.
— Она — любовница Тинстара в глазах всех — даже в своих собственных. Хотя бы поэтому она должна стать моей.
— Месть, — Финн не улыбнулся. — Я хорошо понимаю это, Кэриллон, я тоже знаю вкус мести — но, думаю, здесь кроется нечто большее. — Политические соображения, — невинно заверил его я. — Она — надежное и ценное орудие.
Он сморщился:
— В наших кланах все по-иному. — Верно, — согласился я. — В кланах вы берете тех женщин, каких хотите, не считаясь ни с чем, кроме своих желаний.
Я оглянулся на своих солдат — они двигались позади плотной группой, сверкая на солнце оружием и доспехами.
— Людям нужны жены и дети, — тихо добавил я — Королям нужно больше.
— Верно, — с отвращением согласился он, поглядывая на Сторра.
Волк бежал, поравнявшись с конем Финна — глаза в глаза с человеком: странные желтые глаза человека — и янтарные звериные. Но сейчас я не смог бы ответить, кто из них был более зверем.
Может быть, оба.
Мы напали на патруль Беллэма неожиданно, смяв дозорных. Я придержал своего коня, остановившись на некотором расстоянии от обшей свалки и посылая точно в цель стрелу за стрелой. Большой атвийский лук, хотя и был дальнобойным, не обладал силой луков Чэйсули. Когда у меня закончатся стрелы, пожалуй, мне уже не с кем будет сражаться.
Но я поспешил считать себя победителем: атвийская стрела вонзилась в морду моего коня, заставив его взвиться на дыбы Я не мог управлять им и спрыгнул с седла, предпочитая сделать все возможное в пешем бою. Я не собирался отдаваться на волю обезумевшего от боли животного — не больше, чем подставить грудь под стрелы.
Мои хомэйны хорошо сражались — они были достойными воинами. Никакой растерянности — даже при встрече с лучниками, которые нанесли им поражение шесть лет назад. Но нам пришлось сражаться с превосходящими силами. Люди Беллэма в ярости набросились на моих солдат, выставив копья, размахивая ножами, с дикими безумными криками. Мы столько раз побеждали их — теперь они брали реванш.