— Аликс! — я понял, что она собирается последовать за ним и наклонился, чтобы поднять ее с колен. Она обратила ко мне гневное лицо:
— Не смей, Кэриллон! Думаешь, я могу потерять его так? Даже ради Финна…
— Ты уже достаточно рисковала собой против моей воли, — резко бросил я. Когда я валялся, скованный атвийским железом, а ты в облике сокола явилась, чтобы освободить меня. Ты полагаешь, я дал бы тебе позволение на это? — я тряхнул головой. — Это дело для Дункана, он прав. Если бы он хотел, чтобы ты была там с ним, он сказал бы тебе об этом.
Она обернулась к своему мужу. Он стоял на коленях рядом с Финном — здесь и не здесь. Финн не шевелился.
— Я не могу выбирать, — дрожащим голосом сказала она, — всегда думала, что для меня нет никого дороже Дункана, но теперь… они оба нужны мне.
— Я знаю. Но решать будут боги.
— Что, Лахлэн сделал из тебя священника? — она горько улыбнулась. — Вот уж никогда не думала, что ты исповедуешь смирение и покорность воле богов!..
— Я и не исповедую. Называй это толмоорой, если хочешь, — я улыбнулся ей в ответ и поднял руку в привычном для Чэйсули жесте. — Что нам еще остается?
Только — ждать, чем все это закончится.
Дункан что-то проговорил. Голос звучал невнятно от чудовищной усталости, говорил он на Древнем Языке, я не мог разобрать слов. Он сделал движение, словно бы пытаясь подняться, но упал, ударившись головой о табурет. Лахлэн немедленно отложил арфу и наклонился, чтобы помочь, Аликс рванулась из моих рук.
— Глупец, — еле слышно проговорил Финн. — Этого нельзя делать в одиночку.
Я уставился на него, недоумевая, не ослышался ли я. Но это действительно сказал Финн — бледный как смерть, со слезами на глазах.
Дункан приподнялся, опираясь на плечо Лахлэна. Сел, глядя перед собой мутным еще взглядом, не в силах прийти в себя. Когда Аликс опустилась на землю рядом с ним, он, казалось, даже не узнал ее.
Я увидел, как Финн приподнялся на своем ложе, опираясь на локоть, и заставил его снова лечь:
— Лежи. Лежи тихо.
— Дункан… — слабо начал он, попытавшись оттолкнуть меня.
— Вернись! — крикнула Аликс. — Во имя богов, глупец…
И она с размаху ударила Дункана ладонью по лицу. Краска вернулась в его лицо, щека покраснела — а взгляд обрел осмысленность. Он посмотрел на Аликс на меня — и вновь стал прежним Дунканом.
— О боги, — слабо проговорил он. — Я не знал…
— Точно, — согласился Финн, я по-прежнему держал руку на его плече на случай, если он снова попытается встать. — Ты этого не знал, глупец. Думаешь, я бы согласился купить свою жизнь ценой твоей? — он оскалился — и тут же дернулся от боли. — Боги… этот атвиец…
— …мертв, — закончил я. — Думаешь, я позволил бы ему покончить с тобой?
Пальцы Финна зарылись в густую шерсть Сторра, лицо было сероватого оттенка, глаза закрыты. Мне показалось, он снова потерял сознание.
— Рухо, — позвал Дункан, — ты кое-что должен сделать.
— Потом, — ответил Финн, почти не разжимая губ.
— Теперь же, — слабо улыбнулся Дункан. — Ты должен поблагодарить Кэриллона.
Я удивленно посмотрел на него. Глаза Финна чуть приоткрылись — две узкие щелочки, поблескивающие темным, еще лихорадочным огнем:
— Но ведь это ты…
— Да, — прервал его Дункан, — но Кэриллон вытащил тебя с поля боя. Если бы не он, ты до сих пор лежал бы там — мертвым.
Я начал понимать происходящее. Финн никогда не выказывал благодарности открыто, хотя — я знал это — глубоко чувствовал ее. Мне зачастую было трудно выразить словами то, что я хотел, Финну же это было еще тяжелее. Думал было возразить, но потом позволил Дункану действовать по его усмотрению. В конце концов, не я воскресил Финна, а он. Он имел на это право.
Финн вздохнул и снова закрыл глаза:
— Он должен был оставить меня там. Он не должен был рисковать собой, ворчливо заметил мой ленник.
— Не должен был, — согласился Дункан, — но сделал это. А теперь нужно сказать слова.
Я было подумал, что Финн уснул. Он не двигался, ничем не выдавал того, что услышал Дункана. Наконец, Финн взглянул на меня из-под тяжелых век:
— Лейхаана ту-сай, — пробормотал он. Я моргнул, потом рассмеялся:
— Это на Древнем Языке, и я даже не знаю, выругал он меня, или поблагодарил.
— Поблагодарил, — серьезно ответил Дункан и прибавил. — Лейхаана ту-сай, Кэриллон.
Я вдруг понял, что я единственный стою, даже Лахлэн преклонил колена подле Дункана — его Леди поблескивала на столе. Странно было видеть людей в таких позах — тем более, этих людей, — хотя я знал, что когда-нибудь к этому придется привыкать.
Я посмотрел на Лахлэна:
— Нам нужно провести обмен.
Он поднялся и взял свою арфу. Но перед тем, как выйти из шатра, я еще раз взглянул на Финна. Он уже спал.
— Лейхаана ту-сай, — тихо сказал я, — за то, что ты жив. За то, что — не умер.
Глава 14
Когда я вышел из палатки, ноги у меня подкашивались от напряжения и усталости. Я остановился прямо около входа, позволив дверному пологу упасть за моей спиной. Несколько мгновений я бессмысленно глядел на разбросанные неподалеку в беспорядке шатры. Наш лагерь был разбит по примеру лагерей Чэйсули, хотя тут и не было деревьев, чтобы скрыть лагерь — мы стояли на луговой равнине. Леса остались позади по мере нашего продвижения к Мухааре — к Беллэму и моему трону. На первый взгляд, просто скопление людей, да кое-где на кострах готовится пища — однако план свой мы осуществляли пока что успешно.
Я набрал полную грудь воздуха, вдохнул так глубоко, как только мог, не чувствуя ни запаха военного лагеря, ни волнения перед предстоящими действиями ничего, кроме запоздалого страха: я мог потерять Финна. Я прекрасно знал, что если ему отняли бы ногу, он просто нашел бы другой способ умереть. Он сказал мне однажды, что воин-калека бесполезен для клана. Для Финна это было бы еще страшнее: он чувствовал бы себя, в придачу к этому, еще и бесполезным для своего Мухаара — это сломало бы его толмоору и отняло бы смысл жизни.
Лахлэн выскользнул следом за мной. Я услышал шорох ткани — выходя, он задел ее рукой Немногие из нас имели шатры или палатки — хоть какую-то крышу над головой, у меня, как Мухаара, был самый большой шатер — в сравнении с другими, конечно. Этот служил временным госпиталем: целители выставили оттуда всех, когда я привез Финна. За ним нужен особый уход.
В руках Лахлэна не было арфы — непривычное зрелище:
— Финн будет жить. Можете не бояться за него.
— Ты что, говорил с Лодхи? Даже если мое замечание каким-то образом и задело его, он не подал вида:
— В этом не было необходимости. Перед этим я просил Его помощи, но ничего не мог сделать для Финна. Он ушел из мира слишком далеко, а тут еще боль от раны, одиночество, страх потерять Сторра… Но когда Дункан и Аликс взялись лечить их обоих своей магией… — он остановился и еле заметно улыбнулся. — Я многого не понимаю. И пока не узнаю Чэйсули лучше, не могу даже надеяться на то, чтобы слагать о них песни.
— Большинство людей не понимает Чэйсули, — сказал я, — Что до песен… не думаю, чтобы они этого хотели или что им это нужно.
Я посмотрел на самый маленький шатер, стоявший в отдалении. Его охраняли шесть солдат.
— Сколько человек приедет с моей сестрой?
— Беллэм послал с ней пятьдесят человек охраны, — лицо Лахлэна было серьезно. — Мой господин… вы ведь не собираетесь лично ехать…
— Она — моя сестра, — я пошел к шатру охряного цвета, Лахлэн следовал за мной. — Турмилайн должны быть оказаны все возможные почести, а сейчас их и без того не может быть слишком много. Я никого не стану посылать вместо себя
— Но, конечно же, вы возьмете с собой часть армии.
Я улыбнулся, размышляя, только ли любопытство заставляет его задавать такие вопросы:
— Нет.
— Кэриллон…
— Если это ловушка, зубы капкана щелкнут в воздухе, — я махнул солдатам, охраняющим шатер Электры. Они тут же отошли в сторону, позволяя мне говорить наедине и без свидетелей, но оставались все же в пределах досягаемости. Может, ты знаешь, какой сюрприз решил приготовить мне Беллэм?