Она глубоко вздохнула — сапфир заискрился на ее шее, подвески пояса вспыхнули огнями в складках юбки:
— Мой господин… ты застал меня врасплох.
— Не думаю, чтобы тебя когда-либо можно было застать врасплох, Электра, я улыбнулся. — Так где он?
Мы снова разошлись. Я внимательно следил за ее лицом. Она двигалась легко благодаря природной грации и изяществу, но мысли ее были явно заняты чем-то другим.
— Кэриллон…
— Где Тинстар?
Удлиненные глаза на мгновение закрылись, но когда она подняла ресницы, я увидел в них отчуждение, почти враждебность. Ее губы сжались в тонкую линию:
— Он ушел. Я не знаю, куда. Я поймал ее руку — пальцы ее были, как всегда, прохладными:
— Лучше бы тебе удовольствоваться мной, Электра. Ты моя жена.
— И Королева? — быстро прибавила она. Я улыбнулся:
— Тебе нужен королевский венец, ведь так? В ней мгновенно взыграла гордая кровь королей:
— Я стою этого! Даже ты не сможешь отказать мне в этом праве!
Мы снова сошлись в очередной фигуре танца. Я взял ее руку и провел через весь зал. Там мы развернулись и прошли назад, вызвав аплодисменты зрителей. В этом споре победила дама.
— Может, и не смогу, — согласился я, — Ведь ты станешь матерью моего наследника. Ее зубы оскалились на мгновенье:
— Такова твоя цена? Ребенок?
— Сын. Подари мне сына, Электра.
Мгновение она размышляла, потом улыбнулась:
— Может быть, я слишком стара, чтобы родить ребенка. Об этом ты не думал?
Я до боли стиснул ее руку — кости едва не хрустнули:
— Не говори глупостей, госпожа моя! Я не сомневаюсь, что, подарив тебе вечную юность, Тинстар оставил тебе и возможность рожать.
Ее щеки залил румянец. Танец окончился, более ей не нужно было подчиняться мне. Но на нас все еще смотрели — она не могла резко прервать разговор.
Электра принужденно улыбнулась:
— Если ты того желаешь, господин мой супруг, я подарю тебе ребенка.
Празднество и без того казалось мне слишком долгим, но даже сейчас я все еще не мог пройти с ней в опочивальню. Этикет требовал, чтобы мы задержались еще на некоторое время.
Но это «некоторое время», казалось, тянулось целую вечность.
Электра наградила меня долгим взглядом. Я видел раздумье в ее глазах, она оценивала меня — так же, как и я ее. Я взял ее за руку и коснулся губами прохладных пальцев:
— Госпожа — я преклоняюсь перед тобой. Электра улыбнулась.
Позднее я подумал о том, что мир изменился — быть может, совсем чуть-чуть.
Может, и больше. Что началось с похоти и удовлетворения желания, окончилось чем-то более серьезным. Нет, не любовью — навряд ли: быть может, лучшим пониманием друг друга. Исчезли взаимные уколы и укоры, но я понимал, что путь к окончательному пониманию предстоит неблизкий. Мы слишком долго были врагами.
Ноги Электры переплелись с моими, волосы ее были придавлены моим плечом.
Голова ее лежала, как на подушке, на моем предплечье, мы оба смотрели в окно, где небо начало уже розоветь, и первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь щелку в тяжелых шторах.
Конец ночи мы провели в спальне, сбежав из танцевального зала, чтобы предаться утехам супружества. Ни она, ни я не были удивлены, обнаружив, что мы великолепно подходим друг другу. Это мы чувствовали с самого начала. И все же сейчас, проснувшись после недолгого сна, мы оба погрузились в размышления о той жизни, что лежала перед нами.
— Ты забыл? — спросила она. — Я ведь была женщиной Тинстара.
Я мрачно улыбнулся, глянув на покрывала, хранящие наши тела от ночной прохлады:
— Теперь ты делишь ложе со мной, не с Тинстаром. Так что это не имеет значения.
— Не имеет? — она, как и я, улыбнулась, но причина, должно быть, была другой Я вздохнул:
— Ну, хорошо, имеет. Ты знаешь, что это так, Электра. Но ты стала моей женой, не его, так что не будем говорить о нем в первую ночь нашего супружества.
— Не думала, что ты это признаешь, я полагала, что ты свалишь всю вину на меня, — она придвинулась ближе ко мне.
Я подвинул руку и запустил пальцы ей в волосы:
— Что, я должен так поступить?
— Нет, — ответила она, — Не вини меня. У меня не было выбора, — она высвободилась из моих объятий и села на колени рядом со мной, тело ее заливал розовато-серый жемчужный свет раннего утра. — Ты просто не знаешь, что значит быть женщиной, знать, что ты — награда, предназначенная победителю. Сначала Тинстар потребовал меня — я была платой за его услуги моему отцу. Потом ты даже ты — сказал, что возьмешь меня в жены, когда мы проиграем войну. Видишь?
Женщина — вечная награда за победу.
— Плата Тинстару? — я нахмурился, она снова кивнула. — Цена помощи Айлини… — я покачал головой, — Я не подумал об этом…
— Ты думал, я хотела его? Я коротко рассмеялся:
— Ты говорила об этом довольно убедительно. Ты просто бросала мне это в лицо…
— Ты — враг! — в ее голосе звучало недоумение, непонятное мне, — И ты считаешь, что я должна была сдаться сразу? Ты считаешь, я могла позволить тебе думать, что меня так просто заполучить? Ах, Кэриллон, ты мужчина — такой же, как все остальные. Ты считаешь, что все, что нужно женщине — чтобы мужчина пожелал ее, — она рассмеялась.
Я снова притянул ее к себе:
— Итак, война между нами окончена?
Ее лицо лучилось мягким предутренним светом:
— Я не хочу никаких войн у нас в постели. Но если ты захочешь причинить зло какой-нибудь стране, я сделаю все, чтобы помешать тебе.
Я провел по ее лицу, очертив линию подбородка, потом коснулся рукой ее горла:
— Например, снова попытаешься убить меня?
Она вся напряглась и отодвинула голову:
— Ты станешь обвинять меня в этом?
Я сжал в руке прядь ее волос, не позволяя ей отвернуться:
— Зареду могло и удаться. Что хуже, он мог убить мою сестру. Ты ждешь, что я прощу — или забуду об этом?
— Да, я желала тебе смерти! — выкрикнула она. — Ты был — враг! Что мне было делать еще? Будь я мужчиной, господин мой Мухаар, ты не спрашивал бы о моих намерениях. Или ты не солдат? — не убиваешь?
Почему я должна вести себя по-другому с врагом? ее лицо заалело. — Ну, скажи, что я была не права! пытаясь убить человека, угрожавшего моему отцу!
Скажи, что, будь ты на моем месте, ты поступил бы по другому! Скажи, что я не должна была пользоваться тем оружием, что было у меня под рукой, будь то магия, кинжал или слово! — серьезно, почти сурово она смотрела мне в лицо. — Я не мужчина и не могу идти в бой. Но я — дочь своего отца. И, будь у меня возможность, я поступила бы так же…. но он уже мертв. Что выйдет из этого?
Солинда — твоя, меня ты сделал королевой Хомейны. Если ты умрешь, Солинде от этого лучше не станет. Женщина не сможет ею править, — ее лицо дернулось. Потому я вышла за тебя замуж, потому я делю с тобой ложе, мой господин, а большего женщина сделать не может… Я глубоко вздохнул:
— Есть еще одно, — мягко сказал я. — Ты можешь родить мне сына.
— Сына! — горько откликнулась она. — Сына для Хомейны, который будет править ею после тебя. Что это даст Солинде?
— Двоих сыновей, — сказал я, — Принеси мне двоих… и второй получит Солинду.
В ее глазах читалось подозрение. Но я говорил правду.
— Ты хочешь сказать…
— …что твой сын получит Солинду. Она гордо вздернула подбородок:
— Мой сын…
Ее улыбка сияла торжеством. Я почувствовал, что снова падаю в подземелье.
Но на этот раз женщина поймала меня в объятия и избавила от страха.
— Жа-хай, — пробормотал я, — Жа-хай, чэйсу, Мухаар.
Примите этого человека, этого Мухаара. Но на этот раз я обращался вовсе не к богам.
ЧАСТЬ 2
Глава 1
Я смотрел на Финна с болью и отчаяньем:
— Почему он еще не родился? Финн не улыбался, но глаза его смотрели насмешливо:
— Дети появляются на свет в свое время. Если ты будешь слишком торопить их, ничего не получится — как сейчас.
— Два дня…
Эти два дня показались мне двумя вечностями мучительного беспомощного ожидания.
— Как только Электра это выносит? Я не смог бы даже минуты вытерпеть…