Горячее вино грело мне руки даже сквозь перчатки.
— Атвиец? — я постарался не вкладывать в это слово никакого определенного выражения. Незнакомец стянул шерстяную ткань, окутывающую его голову поверх шапки:
— Нет, мой господин, элласиец, — голос был ясный и чистый, — посланник Наследного Принца Куинна.
Лахлэн. Я не сумел удержаться от улыбки:
— Слезай с коня, друг мой посланник. Добро пожаловать.
Он спешился, подошел ближе и упал на одно колено в быстром почтительном поклоне. Хорошо исполнено. У него было дружелюбное открытое лицо в веснушках, он был молод, но явно знал свое дело. Судя по цвету бровей, под шапкой скрывались рыжие волосы, а глаза у него были зелеными.
— Мой господин, я рад служить Наследному Принцу. Он приказал мне передать это, — из кожаного мешочка на поясе он извлек свиток, скрепленный печатью голубого цвета со знакомым гербом — арфа и корона Эллас. Мне вспомнился Лахлэн с его Леди в руках, рассказывающий мне, кто он.
Я сломал печать и развернул свиток, во влажном воздухе мгновенно утративший свою упругость, однако слова были вполне разборчивы.
Возвратившись домой в Регхед я был встречен моим королем и отцом весьма тепло и сердечно — он просто осыпал меня дарами. Одним из них была личная гвардия — на случай надобности. Не знаю, думал ли Родри, что я решу быть щедрым и передам этот дар тебе. Не думаю, что намерения короля относительно этого подарка были таковы, но я уже распорядился им по-своему. Мои люди в твоем распоряжении, пока у тебя есть в них нужда. И если ты по доброте своей решишь ответить даром на дар, я прошу только, чтобы ты был милостив к Эллас в тот день, когда мы попросим тебя о союзе.
Собственноручно подписано:
Куинн Лахлэн Ллеуэллин, Наследный Принц Эллас Я ухмыльнулся, потом рассмеялся и сунул кружку горячего вина в руки посланника:
— Вот истинно добрая весть! Где они и сколько их?
Выпив вина, он широко улыбнулся в ответ:
— Пол-лиги к востоку отсюда, мой господин. Что до их числа — пять тысяч.
Королевская Гвардия Эллас.
Я снова рассмеялся:
— Ах, Лодхи, благодарю тебя за этого посланника! Но еще более благодарю за дружбу Лахлэна! — я похлопал посланника по плечу, — Как твое имя?
— Гриффт, мой господин.
— А вашего капитана?
— Мередит. Это человек, близкий к самому принцу, — Гриффт ухмыльнулся еще шире. — Господин, простите меня, но мы все знаем о том, что задумал принц Куинн. И все с радостью присоединимся к тебе. Послать за остальными?
— Пять тысяч… — я с улыбкой покачал головой. — С Торном будет покончено в один день. Гриффт просиял:
— Значит, вы близки к победе?
— Мы побеждаем, — ответил я, — но с вашей помощью победа будет быстрее — и слаще. О боги, благодарю вас за этого арфиста!
Я забрал у Гриффта кружку — он вскочил в седло и поскакал прочь, а я смотрел ему вслед, пока туман не поглотил его и троих его сопровождающих.
— Что ж, мой господин, — сказал Роуэн, — дело почти сделано.
— И это хорошо, — я усмехнулся. — Хорошо и то, что тебе не придется сражаться — с такой рукой ты еще не годишься для боя.
— Мой господин… — попытался возразить он, но я уже не слушал его, перечитывая письмо Лахлэна.
Карта была выполнена на хорошо выделанной мягкой коже кремового цвета, и рисунок был чуть выпуклым. В освещенном свечами шатре линии, казалось, тихо мерцали.
— Здесь, — я коснулся карты указательным пальцем, — Мухаара. Мы — здесь, около сорока лиг к северо-западу.
Я передвинул палец на запад:
— Чэйсули здесь, ближе к Лестре, хотя еще и в пределах Хомейны, — поднял руку и указал более эмоциональным жестом на солиндский порт Андемир.
— Торн высадился здесь, Атвия — в восьми лигах за Идрийским Океаном, строго к западу от Солинды. Он выбрал кратчайший путь через море в Солинду и кратчайший по суше — в Хомейну, — я прочертил по карте линию ногтем. — Видите?
Он прошел вот так, разделив Солинду пополам. Здесь наши земли врезаются в земли Солинды, и сюда шел Торн.
— Но вы остановили его, — кивнул элласийский капитан со знанием дела. — Вы отрезали ему путь, и он не может продвинуться дальше.
Странно было вновь слышать этот выговор, хотя мы и говорили на хомэйнском в присутствии хомейнских командиров. В моем шатре собралось довольно много элласийцев: я хотел, чтобы «подарок» Лахлэна знал, что он делает.
— Торн не слишком старался скрыть, что разделил свою армию, — объяснял я.
— Он пройдет через Солинду, собирая подмогу, а вторая часть его войска на кораблях — так говорили донесения — высадится в Хондарте. Вот здесь, — я указал на точку, обозначающую Хондарт и находившуюся почти в самом низу карты прямо на юг от Мухаары. — Но флота не было — настоящего флота. Это был обманный ход.
Мередит кивнул:
— Он хотел, чтобы вы разделили войско надвое, часть ушла бы в Хондарт, а он ударил бы сюда всеми силами и встретил бы вдвое уменьшившуюся армию Хомейны, — он улыбнулся. — Он умен. Но ты, господин мой Мухаар — более.
Я покачал головой:
— Просто удачлив. И моя разведка хороша. Я узнал о плане Торна и предпринял шаги, чтобы вернуть тех, кто отправился в Хондарт, благодарение богам, они недалеко ушли. Теперь Тори в наших руках, но так просто он не сдастся. Он будет посылать против меня все новые и новые отряды до тех пор, пока у него есть хоть один человек.
— А как Солиндская поддержка, на которую он так рассчитывал?
— Она оказалась много меньше, чем он предполагал…
Мередит был по меньшей мере на двадцать лет старше меня, но слушал внимательно. Поначалу я побаивался говорить открыто, зная, что он гораздо более опытен, чем я — но Лахлэн сделал хороший выбор. Передо мной был человек, готовый выслушать мои слова, взвесить их и вынести свое решение.
— Он пришел в Солинду, ожидая, что за ним последуют тысячи — а пошли только сотни. С тех пор, как я послал туда Чэйсули, солиндцы десять раз подумают, прежде чем разрывать заключенный со мной союз.
Мередит был сама вежливость:
— Каково самочувствие королевы? Я знал, о чем он спрашивает. Это был далеко не праздный вопрос. Будущее Солинды зависело оттого, что было результатом — или причиной — нашего союза, Электра ждала второго ребенка через три месяца и, если это будет мальчик, Солинда окажется на шаг ближе к свободе и независимости. Вот почему Тори не встретил той поддержки, на которую рассчитывал. Из-за этого — и из-за Чэйсули.
— Королева чувствует себя хорошо, — ответил я. Мередит еле заметно улыбнулся:
— А что Айлини? Они поддержали Торна? Я ничего не слышал о присутствии Айлини в атвийской армии, благодарение богам — но не стал говорить об этом:
— Нам противостоят атвийцы и несколько сот солиндских мятежников, — я сделал быстрый жест. — Торн умен, верно, и знает, как ко мне подступиться. Я не разбил его так, как того хотел — он использует против меня мою же тактику.
Никаких крупных сражений — вылазки, стычки, словом, те же действия, что и в моей войне с Беллэмом. И, как видишь, все это длится уже полгода — не так легко выиграть. По крайней мере, было — пока Лахлэн не прислал своего подарка.
Мередит с удовольствием кивнул:
— Думаю, мой господин, ты вернешься домой вовремя, чтобы увидеть рождение твоего наследника.
— Если боги того пожелают, — я снова постучал пальцем по карте. — Торн послал часть своей армии сюда, где я поставил дозоры Чэйсули. Но большая часть остается здесь, где находимся и мы. Последняя стычка произошла два дня назад. Я сомневаюсь, что он выступит против меня еще сегодня. А пока предлагаю обсудить наши планы…
Торн Атвийский выступил против нас двумя днями позднее, собрав все свои силы для этого удара. Он больше не играл в «Тронь — беги» — игру, которой научился от меня, на этот раз он сражался как человек, знающий, что может проиграть в игре, где ставка — его жизнь. Мы отбросили его, перекрыв дорогу в Хомейну, я в который раз возблагодарил богов и Лахлэна за эти пять тысяч воинов. Мы уничтожали его слабеющую армию — атвийские лучники уже не могли нам противостоять.