На шум из домика выскочила Кейса. Как была, босая, она бросилась к Ричи с душераздирающими воплями.
Пёс вскочил на ноги, встряхнулся и снова готовился к атаке. Кейса подбежала к нему и обвила руками мощную шею.
Сердце Найрада подпрыгнуло от волнения. В таком состоянии страж мог огрызнуться и располосовать лицо или руки девчонки, или хуже того, свернуть ей шею. Найрад волновался, ибо знал на собственной шкуре, что такое приступ неконтролируемой ярости.
К счастью, ничего плохого не произошло. Овчар успокоился в её руках и повалился на землю обессиленный. Шов на холке пса разошёлся, оттуда сочилась кровь.
Страж с преданностью смотрел на Кейсу. Взгляд его постепенно угасал, а веки закрывались. Ричи потерял сознание и уткнулся носом в колени девушки.
Найрад обернулся в человека, подбежал к парочке и зажал рану стража, пытаясь остановить кровотечение.
Кейса словно обезумела и со всей силы колотила оборотня кулаками по спине, чем, безусловно, очень помогала.
— Что ты наделал? — кричала она всхлипывая.
— Ничего! — Найрад резко поднялся, стряхивая с себя её руки, отчего девчонка приложилась подбородком о плечо.
Она обиженно пискнула и отскочила в сторону.
— Извини, — сказал Найрад.
Девчонка отшатнулась от него как от прокажённого, и гневно сверкала глазами, стояла в сторонке.
— Этот бешеный напал первым. Повезло ещё, что Агнесс подвесила защиту.
Девчонка насупилась и ничего не ответила. Она не могла поверить, что её драгоценный защитник мог напасть первым.
Найрад подхватил овчара на руки и понёс в дом. Голова пса безвольно болталась. Девчонка шагала рядом, следя за каждым движением перекидыша. Найрад молча уложил пса на лежак.
Тело овчара пылало, словно раскалённая печка. Найрад посмотрел на него внутренним взором и не поверил своим глазам: жизненные показатели стража выравнивались. Каким-то чудом овчар исцелялся.
Кейса сидела возле пса, нервно ёрзая на табуретке.
— Как думаешь, он скоро поправится? — спросила она.
— Даже быстрее, чем ты думаешь, — ответил парень.
Он снова посмотрел на сияние стража. Тот выглядел почти здоровым: дыхание выравнивалось. Температура приходила в норму, а рана на холке затягивалась. Пёс крепко спал, подёргивая лапами и повизгивая, словно маленький щенок.
Глава 20
Найрад выглянул в крошечное окошко на кухне. По тропинке из леса возвращалась Агнесс. Оборотень поймал себя на мысли, что опасается стража. Ему не хотелось, чтобы пёс снова напал. Конечно, бояться было нечего, барьер, подвешенный хозяйкой, защитит, но сможет ли он контролировать себя?
Смешанные чувства, что он испытывал, глядя на бывшего Анти, выводили его из равновесия. Ричи напоминал таракана, на которого противно смотреть, но жалко раздавить.
Услышав голоса за дверью, Найрад выглянул в сени. Кейса сидела на стуле рядом с лежанкой Ричи.
Агнесс потрепала овчара по шее и разбудила. Ричи подняла и поприветствовал ее, положив передние лапы на плечи женщины. Пес лизал ее лицо и заглядывал в глаза, совсем как обыкновенная собака.
Агнесс коснулась лбом макушки пса, показывая своё расположение. Так здоровались оборотни, когда встречались в волчьем обличье. Увидев Найрада, страж оскалился и приглушённо зарычал.
— Тише, тише, мой хороший, — прощебетала Агнесс, — ты же знаешь, в моём доме нет врагов.
Женщина говорила ласково совсем как с маленьким. Голос её был слаще сахарной ваты. Ричи растаял от этих нежностей, а Найрада наоборот чуть не стошнило. Оборотень картинно закатил глаза.
— Что здесь делает волк? — прорычал овчар.
Шерсть на загривке Ричи встала дыбом, он оскалился и тревожно вертел головой, будто опасаясь увидеть по оборотню в каждом углу.
— Это друг, — Агнесс продолжила ворковать в том же духе, нисколько не смущаясь.
— Я пытался тебя найти, хотел поблагодарить за прошлый раз, — голос стража звучал хрипло и отрывисто. Странно было видеть, что пёс разговаривал.
— Знаю, — Агнесс запустила руку между ушей овчара, её пальцы плавно скользили по густой серой шерсти.
Найрад отметил, что рана на шее пса бесследно исчезла. Тот был совершенно здоров.
— Я был ранен, и Кейса…
— Теперь всё хорошо, — прервала его Агнесс.
Казалось, овчар немного расслабился, успокоенный ласками. Он зевнул и потянулся, но потом снова напрягся, словно стальная пружина.
Ричи зажмурился, зрачки его бешено заметались под закрытыми веками. Пёс стиснул зубы, сел на хвост и пронзительно заскулил. Не открывая глаз, он сдавленно прошипел: