— Мы убили куратора…
— Не было выбора, — заметила Кейса холодным тоном, — или он или я.
Дыхание овчара сделалось прерывистым. Бока с шумом поднимались и опускались, а лапы нервно подрагивали.
— Ричи? — с беспокойством позвала Кейса.
Пёс открыл глаза и бросил на девчонку взгляд полный гнева и замешательства. Зрачки его метались, а складки, образовавшиеся на лбу, говорили о напряжённой работе мысли. На мгновение страж притих, прижал уши, и прыгнул на девчонку.
Кейса вскрикнула от неожиданности и упала вместе со стулом, с шумом приложившись головой об пол.
Ричи навис над ней. Верхняя губа пса беспокойно подрагивала. Капли слюны падали на лицо девчонки.
Найраду стало по-настоящему жутко, сердце его учащённо забилось. Он собирался было броситься на помощь, но Агнесс жестом остановила его.
— Ты! — отрывисто прорычал пёс, — всё из-за тебя!
— Они чуть не прикончили нас, забыл? — Кейса осторожно отстранилась от устрашающих клыков.
— Ты врала мне!
— Не было выбора. За мной гнались, а тут подвернулся супер-пёс, с которым ничего не страшно. Это как выиграть в лотерею.
— Ты хоть понимаешь, что я наделал? Предал своих! Теперь мы покойники, — Ричи отпрянул в сторону и беспокойно метался из угла в угол.
— Ты защищал меня по своей воле. Никто не заставлял тебя прыгать под пули.
Пёс резко остановился и тряхнул шкурой, будто сгоняя муху со спины.
— Те люди хотели убить тебя. Я не должен был вмешиваться, но не мог этого допустить. Сложно объяснить, я раньше не испытывал подобного.
— Это нормально, Ричи, — вмешалась Агнесс, — Анти пудрили тебе мозги, а ты им верил.
— Оборотень… — страж метнул яростный взгляд на Найрада, — что за сила остановила меня?
— Я поставила защиту, — невозмутимо ответила Агнесс.
— Зачем? — овчар присел на хвост и развесил уши в разные стороны.
— Посмотри на себя внимательно, Ричи. Посмотри-посмотри! А теперь вспомни, как выглядит Найрад в волчьей форме.
— Оборотни смертельные враги и подлежат уничтожению! — отчеканил овчар, — в человеческой ли форме или в облике волка, они подлежат немедленному уничтожению, если не поступало особых указаний.
По спине Найрада пробежал холодок, а сердце болезненно сжалось. Он чувствовал сострадание к псу с промытыми мозгами, но от мысли, что где-то бродит несколько тысяч таких овчарок, ему стало дурно.
— В твоих жилах течёт треть волчьей крови.
— Невозможно! — воскликнул овчар.
— Окрас, необычные размеры, интеллект и способности к магии, ничего не напоминает? — продолжила гнуть свою линию Агнесс, — вы же как двоюродные братья…
— Нет! — резко рявкнул пёс.
Агнесс ласково посмотрела на него.
Найрад не верил своим глазам, защитные куполы стража распахивались один за другим. Женщина мастерски взломала его защиту, но как? Одними сюсю-мусю тут точно не обошлось. Признаков магии Найрад не заметил, что говорило о сильных маскирующих чарах, какие мог позволить себе только могущественный оборотень.
Страж неосознанно открыл свой ум и сердце. Он ощутил невероятную лёгкость и даже не подозревал, что его мысли стали доступны стае. Похоже, Анти не учили псов работе в команде, но такая опция имелась в психике овчара, чем Агнесс не преминула воспользоваться.
Найрад почувствовал себя неловко, будто заглянул в чужую спальню и без спроса разглядывал чужие вещи. Смотреть было вовсе не обязательно, он мог закрыться в любой момент, но любопытство оказалось сильнее.
В уме Ричи творилось чёрт знает что. Мир, который он знал, трещал по швам, прежние схемы рушились, что вызывало у пса разочарование и страх. Больше не будет ни приказов кураторов, ни ночных патрулей…
Овчар не знал, что делать. Анти, оплот всей его жизни, в одночасье стали врагами. В глубине души пёс ещё надеялся, что сможет разыскать тропинку обратно.
Раньше он доверял Агнесс, но теперь она несла полную чушь. Как оборотни могут быть братьями? Волки это мишень!
Полузабытые и потускневшие воспоминания поднимались из глубин памяти, не желая больше оставаться в забвении. В щенячестве, когда мир казался свежим листом, который хотелось разорвать в клочья, было много ярких красок и боли. Ричи совсем позабыл этот период своей жизни. События минувших лет упрямо всплывали перед глазами, всё глубже, увлекая его за собой в лабиринты памяти.
Овчарёнок крутился и брыкался, пытаясь вырваться. Холодная металлическая удавка сильнее впивалась в горло. Щенок скрежетал зубами от обиды и гнева. Всякий раз, когда приходил чёрный человек, он пытался сопротивляться.