Бабушка говорила очень твердо, выпрямившись во весь свой скромный рост. Она и не думала сдаваться.
— Ну-у… тогда мне не-ечего боя-атша. Вшем ижвештно, что мо-оя дражайшая дочшенька плева-ать на меня хо-отела.
Ее глаза наполнились крокодиловыми слезами.
— Хватит чушь нести, мама, — процедила я сквозь зубы. Порой я ее почти ненавижу. — Никого ты не обманешь. Кроме того, если бы у тебя имелись официальные водительские права, за руль тебе сейчас нельзя. Ты пьяна.
— Я не пьяная! — сердито заявила она.
— Разумеется, — хмыкнула я.
Бабушка и преподобный Ал посмотрели на меня укоризненно.
— Н-е-ет, — заупрямилась Лана. — Мне по-ора.
И она прошествовала мимо меня, плечом толкнув дверь.
Я бросилась за ней. Я выскочила из церкви как раз в то мгновение, когда моя мать застыла как каменная, примерно в шести футах от границы церковного участка.
«О нет…»
Глава 23
Я выхватила ножи. Лезвия сверкнули серебром, а фонари внезапно погасли. Свет в храме — тоже. Окрестности озаряла только луна и зеленоватое свечение, исходившее от моей кожи. Да уж, красотка, ничего не скажешь!
Я заметила движение в бархатной темноте. Наверняка рядом затаилась вампирша. Вопрос в том, в одиночестве ли она? Учитывая мое везение, — вероятно, нет.
— Мам!
Я взяла Лану за руку, не выпуская из своих пальцев нож. Ее мышцы одеревенели. К счастью, вампирша могла до нее не дотянуться. Однако мерзкая тварь манипулировала сознанием моей матери, и Лана была способна сделать последний, фатальный шаг.
Я не позволю такому случиться.
Я люблю ее.
Иногда я жутко злилась на Лану, а сейчас мне хотелось, чтобы она уцелела. Если бы она умерла или превратилась в кровососа, мы бы уже никогда не помирились.
Поэтому я решила взять вампиршу за клыки — как быка за рога.
— Привет, Лилит.
Мрачная тень ответила мне:
— Селия…
И она появилась. Стройная, гибкая, хищная и голодная. Я не смотрела на ее лицо, чтобы она не завладела мной, как и Ланой.
— Некое сходство имеется, — заключила Лилит. — Но небольшое.
— Ну… у нее нелегкая жизнь, — ответила я, загородив собой мать.
Вампирша ввела Лану в транс. Но с другой стороны, я могла помочь матери вырваться из-под гипноза. Я не рассчитывала на то, что у нее хватит сил, но питала крошечную надежду. Ведь она не бросила меня, когда все покатилось по наклонной плоскости. Она начала прикладываться к бутылке, чтобы справиться с горем, но отец поступил гораздо хуже.
— Заметно.
Я почувствовала, как энергия Лилит обтекает меня — ловкая и извивающаяся, как змея.
Держись, мама.
— Что станешь делать, если я призову ее? Попытаешься спасти? Пожертвуешь собой? Или останешься за защитным барьером и будешь наблюдать, как я пью ее кровь, а потом обращаю в вампира?
— Ты еще не победила.
— Неужели?
Я услышала, как заскрежетали шпильки, и почувствовала, что мать прижалась к моей спине. Ее тело отреагировало на зов Лилит.
— Мама, не поддавайся.
Я не смела оглянуться, и вдруг услышала чьи-то шаги позади себя.
— Лана, нет! — раздался крик бабушки.
Внезапно тьму рассекло копье, сотканное из света, — ослепительного, как магниевая вспышка. Преподобный Ал кинулся ко мне, держа перед собой сияющий алтарный крест. Отец Ал, в прошлом защитник в сборной американского футбола, был высоким и крупным мужчиной. Он всегда производил впечатление, а в данный момент внушал трепет. Запах ладана и мирры наполнил ночную прохладу.
— Изыди, демон! — властно и звонко прокричал священник на латыни.
Я узнала молитву изгнания злых духов — то есть я помнила, как она пишется, но ни разу не слышала, чтобы ее произносили вслух. Лилит являлась древним кровососом, но приказ, похоже, сработал. Она испустила отчаянный вопль, и ее темная сила обрушилась на преподобного Ала как смерч. Но он был несокрушим. Послышался звон, будто скрестились два меча, и луч, исходивший от креста, не дрогнул. Отец Ал стоял рядом со мной, вооруженный только распятием и верой.
Лилит запрокинула голову и зарычала.
Это был мой шанс. Прицелившись, я метнула холодное оружие в корпус твари.
Мой нож мог срикошетить, но мне помогло волшебство Бруно. Освященный клинок молниеносно вонзился в плоть живота Лилит.
Она раскрыла рот, но не издала ни звука. А я узрела языки пламени, пожирающего вампиршу изнутри. Блеск! Зрелище было бесподобным.
Спустя секунду Лилит взорвалась: от нее не осталось ничего, кроме кучки серого пепла, из которой торчала рукоятка моего почерневшего дымящегося ножа.