– Такой, блин, бал-маскарад устроили. Звонки, передачки через Осама… Что, слабо подойти напрямую и спросить?
Его улыбка обрывается, когда он натыкается на мой взгляд.
– Мы не спрашиваем. Это ты задаешь вопросы, когда нас ищешь. Осам капнул, что ты уже давно хочешь пушку. Можем предложить.
– И что… – Михи по-прежнему звучал недоверчиво. – Прямо реальный арсенал у вас? Меня не только мелкие интересуют. Плюс примочки. Глушитель, например.
– Сам увидишь, – отвечаю я и швыряю окурок на землю. – Идешь?
Он кивает, неторопливо делая последнюю затяжку. Я вызываю лифт, и мы спускаемся на нижний уровень. Отголоски наших шагов пускают далекое эхо, намекая на длину коридора.
– Хрена себе… глубоко вы зарылись.
Проходим мимо камер, и я слышу, как дыхание Михи учащается. Но пока он не дает деру.
– Это что за место?
– Бывший бункер.
– А тюрьма тут почему? Блин, еще и какие-то садо-мазо примочки…
Мы выходим в бар, и Михи заметно расслабляется; это место выглядит привычным и не пугает.
– А-а-а, понял, у вас тут клуб типа «Бергхайна». Да я слышал, что есть такая тусовая точка в бункере.
– Хочешь пить?
В его глазах зажигается интерес, и он жадным взглядом проводит по бутылкам на полках.
– Вискарь есть?
Я знала, что он выберет алкоголь. Что еще может захотеть оголтелый тинейджер, имея такую возможность. Но в глубине души все же надеялась, что он из скромности попросит воды. Барбитураты[5] и алкоголь – комбинация для убоя. О том, что со мной сделают, если он помрет, даже думать не хочется.
Но я спокойно вынимаю бутылку Jack Daniel's и делаю вид, что беру бокалы, которые специально поставила подальше, чтобы незаметно влить снотворное. С трудом удалось найти препарат в жидкой форме: капсулы с моих рук он точно не стал бы глотать.
Краем глаза слежу за ним, но он ничего и не подозревает, с интересом оглядывая локацию.
– Готово.
Михи исподлобья буравит меня и что-то прикидывает. Я влила чуть больше, чем нужно. Пятнадцать минут. Это время, которое нужно выиграть.
– И что… часто ты тут бываешь?
– Заглядываю.
– Говорят, в этом клубе кого-то пришили.
– Не слежу за слухами.
– Странная ты какая-то, – замечает он. – Почему ты на меня вышла? Осам никогда раньше не говорил, что с тобой водится.
– А мы с ним и не знакомы, – сообщаю абсолютную правду. – Но у нас много друзей. Видишь ли… дружба – это полезно.
Он неловко ставит стакан на стойку, звук слишком громкий. В глазах появляется осоловелое выражение.
– Идем. Посмотришь товар.
Михи двигается на первый взгляд как обычно, но это дается ему все труднее. Я маню за собой и завожу в даркрум. С каждой минутой он выглядит все более потерянным и медлит с тем, чтобы отойти от порога.
– Сейчас принесем все, что есть, – говорю я и слегка его подталкиваю.
На меня поднимают отяжелевший взгляд, реакции заторможены. Я захлопываю железную дверь и некоторое время смотрю на Михи.
– Эй… а это зачем? – заплетающимся языком вопрошает он.
– Мне так тебя лучше видно.
Пальцы слабо дергают решетку, и в его глазах дрожит удивительное соцветие смыслов: понимание истинной сути вещей и гаснущее сопротивление. Транквилизаторы с алкоголем бьют в два раза быстрее.
Он оседает на пол, еще какое-то время держится ладонью за сиденье дивана и наконец замирает. Через пару минут я захожу в камеру и прижимаю пальцы к его шее. Пульс есть, но слабый. Если эта детина такая же выносливая, какой выглядит, то дотянет.
В коридоре уже приготовлено инвалидное кресло, и с трудом удается погрузить его туда в одиночку, но я закрепляю его и качу назад по тому туннелю, откуда мы пришли. Грузовой лифт со скрипом довозит нас до выхода, где уже ждет автомобиль с открытым кузовом и пандусом, как я и велела. Дежурный предусмотрительно ушел.
Михи погружен, руки на всякий случай закованы в наручники. Пишу мадам Шимицу, чтобы организовала прием заказа.
Завершив работу, я никогда не испытываю эмоции. Меня не мучают кошмары, не грызет совесть. Я едва могу вспомнить после их лица. В этом мире столько всего пропадает пропадом. Не только люди. Звезды однажды исчезают с небосклона, погаснув навсегда. Светила больше, старше и сложнее одной зазнавшейся формы жизни с маленькой планеты. Пропажа человека просто капля во вселенском потоке событий.
В самооправдании нужды нет. Я делаю это не из-за отсутствия выбора, а потому что умею.
И с Михи сумела. Но осталось предчувствие, что Шимицу будет просить больше, и каждое новое задание будет даваться мне сложнее.
Я возвращаюсь домой на рассвете, ощущая ломоту в теле и желание напиться. На автомате забираю почту, которую не проверяла неделю. Уснуть сейчас не удастся из-за нервов, поэтому я сажусь за стол и машинально перебираю конверты. Среди счетов находится выдранный из тетради лист.
5
Барбитураты – вещества, используемые как седативное и снотворное средство, относятся к разряду наркотических.