Во второй же версии, юноша по имени Виктор был сам отмечен этой Тьмой, и что бы справиться с ней и своими тёмными силами должен был разыскать какой-то могущественный артефакт, при этом побывав во всех фракциях и нейтральных зонах, поддержав одну из них и в итоге став участником войны… на этом вторая книга — Шёпот Ветра — заканчивается без одной, довольно важной, главы. Что должно было произойти дальше — загадка. Не осталось никаких черновиков или других записей самого «сказочника», а последняя, предсмертная записка, значила:
«Этот мир перестал существовать… в моей голове»
Что она означала, сейчас уже вряд ли кто поймёт. Но факт оставался фактом: книга вышла в марте 1930 года, а сам автор умер спустя десяти лет после её опубликования, и только после уже начали пропадать дети. Полиция списала на маньяка-убийцу, но тела так и не были найдены, вплоть до пятидесятых, когда военные по чистой случайности нашли чёрное, как смоль, озеро в Норвегии, а на дне тела детей, что даже спустя стольких лет оставались целыми и нетронутыми, вот только крови в них не было. После установили, что некоторые из них принадлежали бесследно пропавшим детям, но что эта была за аномалия, при которой тела не разложились от времени — даже учёные не могли дать однозначного ответа. При обыске дома чуть ли не в каждой семье была найдена книга Мира Азриэла, чьи страницы склеились от вязкой красной жидкости, предположительно являющейся кровью самих детей. Вину тогда скинули на родителей и их массовое помешательство, связанное с тем, что сами страницы книги были пропитаны каким-то веществом, затмевающим разум, но выявить его не удалось. Похищения в больших количествах тогда прекратились, хотя дети ещё пропадали и пропадали, да и сейчас по неизвестным причинам пропадают, и связанно ли это со свихнувшимся миром прадеда — кто знает. Но достать сейчас эту книгу является большой проблемой: старинные рукописи находятся в семейных библиотеках, и встретить на рынках или магазинах их большая редкость. Можно ли это списать на совпадение — она уже не знала, хоть и пыталась себя уверить, что это оно и есть.
Книги не могут ожить, только если в мечтах, но не наяву. Это просто текст с буквами, и сюжет ты знаешь наизусть. Он не повлияет от выбора читателя или героев, он повлияет от решения автора, и всё. Все герои и злодеи — всего лишь строки перед глазами, а не реальные существа, которые стоят за твоей спиной и чего-то дожидаются. И даже если эта история самая красивая из всех когда-либо написанных, у неё есть свои подвохи, свои скелеты в шкафу и свои чёрные тени, которые она вынуждена отбрасывать. Мы ещё можем видеть «прототипы» тех или иных героев в совершенно левых людях, но что бы они становились ими… это может представить себе только безумец, живущий одними мечтами.
Достав из кармана одну из странных стеклянных монет и подняв её над собой, так, что бы свет от подсвечников пробивался через стекло, Мария сощурила глаза, смотря, как серебристые искры складываются в уже знакомый силуэт совы, которую она видела на карте звёздного неба, и только после перевернув, с удивлением отметила, что искры словно переставляются с места на место, рисуя шестиконечную звезду. Что-то это да и означало. На других монетах тоже были серебристые совы, и лишь на одной единственной, которую она нашла вечером под кроватью вместе с телефоном, морда оскалившегося волка с алыми искрами, что тут же менялась на сердце человека. Словно живое, бьющееся при игре света и заставляющее невольно настораживаться. Странные монеты. Впрочем, как и все найденные за вчерашний и сегодняшний день вещи. Они словно что-то кричали ей, намекая и ведя к чему-то, вот только она давно разучилась понимать намёки, дожидаясь прямолинейного ответа. Так и сейчас, словно Виктория даже после своей смерти пытается что-то сказать, показать, объяснить ей, а вот что именно — загадка.
За окном небо стало совсем свинцовым, чёрным, как будто тьма жила там, за стеклом, только притронься, и уже схватит. И что-то в этой тьме привлекло её, заставило подняться с места и осторожной подойти к подоконнику, вглядываясь во тьму, что не освещал ни один фонарь, и вздрогнуть, когда по небу прошлась серебристая молния, давая на миг увидеть бредущие из леса тени. Высокие, выше любого человека, с длинными руками и горбатыми спинами. Всего миг, и они пропали, как внизу раздался равномерный удар по двери.