Мертвец шагнул вперёд, вновь протянув свою сморщенную руку к побледневшей девушке, как раздался неприятный треск, и из его чёрной глазницы, наполненной жирными червями, с хрустом выступила заострённая кость. Челюсть с тихим стуком откололась, рухнув на руки еле подавившей крик Марии, что с тихим ужасом смотрела, как мертвец падает у её ног, заставляя червей белым липким комком вывалиться наружу.
Вновь на всякий случай зажмурив глаза, пытаясь хоть как-то выровнять сбившееся дыхание, она пыталась припомнить, когда в последний раз ей было настолько жутко и страшно? Наверное, ещё никогда, а ведь «Мир Азриэла» предназначался для детей! И где же эти дети? А, точно, на дне озера… ещё одна нерешаемая загадка, ответ которой знал только сам автор и его дочь, раз и навсегда похоронив его под холодной мерзкой землёй…
Послышался хруст, и из тьмы выплыл жёлтый огонёк, заставив девушку даже зажмурить глаза от неожиданности, привыкая к тусклому свету и уже различая всё то, что окружало её: стены из рыхлой холодной земли, опутанной чем то тёмным и блестящим, низкий потолок с торчавшими белыми неровными обрубками «корней», которые она мысленно окрестила про себя, и покрытый жёлтыми старыми костями, крошащимися от одного шага, пол. Приступ животного страха подкрался к горлу стоило ей только бросить взгляд на покоившуюся в руках челюсть с блестящими капельками крови на редких зубах, которую она тут же отбросила в сторону, вскинув голову и смотря на тень человека перед собой. Именно тень, неровную, трепещущуюся от одного движения, сливающуюся с подступившим из-за спин мраком. Но вот и она начала рассеиваться, опасливо отступая назад и являя настолько бледного Виктора, что Мария на долю секунды успела испугаться, как бы он не свалился на испещрённую костями землю, но тот, пошатнувшись, устало опёрся рукой об неровную каменистую стену, тут же взглянув на ладонь, меж пальцев которой просочились какие-то странные, тускло сверкающие в свете спички, тонкие ручейки-вены. Осторожно отняв руку, парень взглянула на многочисленные капельки на ладони, что спустя секунду, оторвавшись от холодной кожи, взмыли вверх, тут же пропав в чёрном живом потолке. Осторожно поднеся спичку, он удивлённо взглянул на собственное неровное отражение, колышущееся на глади тёмной, почти что чёрной крови, что окутала весь неровный потолок, впитываясь в мягкую землю и проявляясь в виде багровых луж там, наверху, куда им был путь заказан.
— Надо выбираться отсюда, — стараясь, что бы голос не так заметно дрожал, являя всё больше и больше зарождающегося в груди страха, прошептала Мария, осторожно поднявшись на ноги и с отвращением слыша, как под ботинками хрустят кости. Тут же опомнившись, она настороженно взглянула на Виктора, что всё ещё смотрел на своё отражение, так и не опуская руку с вздымающимися к потолку тёмными холодными капельками. — У тебя спичка гаснет… запасные есть?
Очнувшись, он вынул старый заплесневелый коробок, оглянувшись вокруг и, подобрав толстую жёлтую кость, передал так и застывшей девушке, неуверенно сжавшей её онемевшими пальцами, смотря, как тот с треском рвёт рукав рубашки, тут же старательно опутывая им неровный эпифиз кости и, чиркая спичкой, осторожно поджигает, пристально следя, как ткань, нехотя, всё же вспыхивает, освещая коридор и засверкавшие по его неровным полукруглым стенам многочисленные «вены», устремлённые в потолок.
— Что это за туннели? — оглядываясь по сторонам и разгоняя перед собой тьму "факелом" осторожно поинтересовалась Мария. — Куда они ведут?
— Туда, куда ни одна живая душа не ступит… — негромко произнёс Виктор, почти что бесшумно следуя за ней, порой случайно касаясь ледяной рукой её подрагивающих пальцев, неловко отдёргивающихся от неожиданности.
— Неужели всё настолько плохо? — совсем тихо спросила та, жмурясь от яркого света импровизированного «факела», который держала в руке только из-за того, что тот освещал пространство вокруг них на несколько метров вперёд. — А что тут было раньше? Да того, как это место накрыла Тьма?