Вновь оглянувшись и больше не заметив ту самую арку, через которую минуту назад прошла, лишь плотную стену серых камней лабиринта, Мария испуганно шагнула к ней, с хрустом наступив на один из золотистых цветков и заслышав, как позади раздался странный треск.
— Человек нашёл это место?
Голос — бесчувственный, холодный и такой отстранённый — раздался позади вместе с тихим стуком, эхом отзывающимся в ушах. Сглотнув, девушка медленно отступила назад, смотря на осыпающуюся пеплом розу, и только после обернулась. Сердце пропустило один удар, а вместе с ним и второй, заставив перед глазами всё подёрнуться пеленой чёрного тумана.
— Странно… а я думал, что спрятал его ото всех, разве не так? — резко наклонив голову удивлённо произнесло существо, аккуратно ступив на тёмную траву и не задев при этом ни одну розу. — Но его нашёл человек… человек нашёл это место! я удивлён. И поражён.
— Кто… вы? — прошептала Мария, не смея даже с места сдвинуться и смотря на хозяина Тёмного Рая, что на два метра возвышался над ней, почти бесшумно передвигаясь среди золотых роз на своих мощных козлиных ногах с серебряными копытами, на которых тускло позванивали золотые ожерелья со множеством монет. Их звон был подобен звонкой капели, или звону бокалов…
— Кто — я? — даже замерло существо, вновь слишком резко наклонив голову набок, от чего на его длинных оленьих ушах брякнули старые колокольчики, и вдруг подавшись вперёд всем своим корпусом, вгрызшись копытами в мягкую чёрную землю, произнес: — Я всего лишь тот, кто обитает тут… а ты кто? Или что? зачем пришла сюда? Тебя никто не звал.
Осторожно отступая назад, слыша, как тихо шуршит под ногами трава, девушка испуганно закачала головой, рассыпав по плечам рыжие спутанные волосы. Страх тугим не проглатываемым комком встал поперёк горла, заставляя шаг за шагом отходить назад, не сводя с серого, испещрённого витиеватыми порезами и шрамами лица настороженный взгляд.
— Почему ты отступаешь? — вновь шагнув к ней, ловко переступи через последнюю розу, вновь наклонило голову существо, вдруг сипло вдохнув воздух и показав свои остро заточенные зубы, что скрывались под тонкими серыми губами. — А… так ты боишься? Боишься… меня? а это зря, я ведь… я ведь не такой страшный! Нет-нет! я как раз поджидал гостей, так не составишь ли мне компанию, милое дитя? ну же, подойди сюда!..
Он протянул свою длинную, увитую серым мехом до острого плеча с выпирающей костью, руку, заканчивающейся по длинной фаланге чёрного заострённого когтя. Всего у него было шесть, покрытых зарубками, пальца, тянувшихся к обомлевшей Марии.
— Милое дитя… потерявшееся в моём лабиринте, — издав звук, больше похожий на безумный смешок, произнесло существо, вдруг коснувшись белого лба девушки и с наслаждением в больших чёрных глазах смотря, как та без сознания падает на чёрствую тёмную траву. — Но не бойся, никто не причинит тебе вреда… ты будешь украшать это место столько, сколько я пожелаю… до тех пор, пока я не найду замену.
Ловко подхватив Марию на руки, он развернулся и так же аккуратно прошёл к тёмной, увитой серыми камнями пропасти с цветущими по её краям золотыми розами, вдруг опустивших свои красивые головки, словно склоняясь перед хозяином. Бросив в их сторону туманный взгляд, существо с тихим стуком ступило на широкую ступень, встряхнув мощной головой с двумя закручивающимися во внутрь чёрными рогами, обделанными золотом на заострённых концах, замерев лишь на миг и вновь явив десяток заострённых зубов.
— Ты не одна тут, дитя… и скоро я соберу всех! Всех-всех! Разве это не чудесно?!.. молчишь? Ну и пусть… гости сами нагрянут к нам. Осталось лишь подготовиться к их приходу…
Глава 16. Розы в руинах
Он заблудился. Заблудился, стоило только войти в это треклятое место и понять, что вокруг сплошные стены из костей, а все дороги как одна похожи. Это место запутывало, пугало совей неизвестностью и подавляло, как небо подавляет человеческую сущность своей безграничностью.
Туман петлял за ним, мешая рассмотреть чёрную пустую землю, что лишь порой сменялась обезображенными трупами, обглоданными, с зубами на старых костях, что медленно уволакивали длинные, корявые корни, в свои бездонные стены, пополняя их новым «материалом». Замечая их Виктор замирал, отступая назад и лишь сильнее сжимая в ладони ручку топора, смотря, как корни с противным хрустом и чавканьем уволакивают старые кости под несгибаемые стены. И только после шёл дальше, вслушиваясь в могильную тишину и ступая босыми стопами по ледяной земле, щуря изредка вспыхнувшие золотом глаза. Виктор вглядывался во тьму, пытаясь понять и разобраться в ней, пытаясь прочесть её, но та была нечитаемой. Она была какой-то другой, чуждой ему, и, наверное, поэтому он не мог понять, откуда исходил этот отголосок самой Тьмы. Что-то путало его, звало не туда куда надо, и заставляло всё время ошибаться.